ЛЮБОПЫТСТВО НЕ ПОРОК…

 

 

Но пафос письма экс-начальника впечатляет: «Благородное дело сохранения лососей и всего живого в северной части Тихого океана должно проводиться открыто и чистыми руками!».

Просто здорово! Но тогда почему в письме ни строчки о том, что параллельно с Фондами, возглавляемыми старшим инспектором рыбоохраны Сергеем Вахриным, существовал в Камчатрыбводе при начальнике Камчатрыбвода (под протекторатом!!!) Владимира Бурканова и Фонд сохранения морских млекопитающих, о финансовых действиях которого и вообще о его деятельности как в самом Камчатрыбводе, так и за его пределами, ничего неизвестно.

Если Сергей Вахрин, на «полную катушку» используя бессмертное имя Камчатрыбвода и его новое, современное здание, насыщенное электроникой, тепло, электроэнергию, воду, аппаратуру, служебный автомобиль, создавал журнал «Северная Пацифика» («Журнал, действительно, был хороший, и был нужен» — В. Бурканов), фильмы («… и фильмы были нужны» — В. Бурканов), сервер «Северная Пацифика» («прекрасное начинание по созданию центра правдивой информации о проблемах рыболовства на Дальнем Востоке России и во всей северной части Тихого океана»; «информационный сервер был как воздух нужен, поскольку получить объективную информацию по проблемам рыболовства на Дальнем Востоке России всегда очень трудно!» — В. Бурканов) и Фонды спасения лососей Камчатки и сохранения биоресурсов Северной Пацифики («… работа всех его фондов действительно была направлена на решение проблем, родственных Камчатрыбводу и ФАКТИЧЕСКИ ВЫПОЛНЯЛАСЬ» [выделено мной — С.В.] — В. Бурканов), то ЧЕМ ЖЕ ЗАНИМАЛСЯ Фонд сохранения морских млекопитающих, используя не только звучное имя Камчатрыбвода, но и всю полноту возможностей (!) самого начальника Камчатрыбвода, покровительствующего (скажем так) Фонду морских млекопитающих, а также, как и мы, используя тепло, электроэнергию, воду, аппаратуру, автомобили. Я знаю только об одной широко известной акции этого Фонда — организации браконьерской бригады на острове Беринга, где браконьеры (якобы студенты-практиканты с удостоверениями внештатных инспекторов рыбоохраны) вырезали лососевые нерестилища и доставили в Петропавловск-Камчаткий (возможно, также на арендованной за деньги Фонда сохранения морских млекопитающих, не помню, яхте) 12 бочек икры (50 литров умножить на 12 бочек получается 600 литров икры — по всем статьям уголовное дело). Организовывал все это дело непосредственный руководитель Фонда сохранения морских млекопитающих Александр Бойко. Думаете, он понес заслуженное наказание? Дело кончилось снятием его с должности начальника службы по охране морских зверей. Понес ли он наказание по Фонду сохранения морских зверей, не известно. Очень похоже, не правда ли, на случай с Сергеем Денисенковым по нелегальному провозу валюты, о чем мы писали в «Черной метке» — того тоже только сняли с должности (чтобы позже восстановить!).

И, кстати, Владимир Николаевич очень даже лукавит, говоря о непрозрачности Фонда, которым руководил господин Вахрин. Фонд был создан в 1991 году и провел тогда две крупные акции — организовал приезд на Камчатку группы государственных инспекторов для помощи Камчатрыбводу (40 человек) и второе — через этот Фонд Владимир Бурканов, ушедший из Камчатрыбвода в нищую науку, чтобы защитить диссертацию, начал сбор средств для проведения собственных научных работ и благодаря наличию этого Фонда вел свою научную работу. Он владел полной информацией о каждой копеечке, поступившей на его субсчет, и отчитывался, как положено, перед бухгалтерией за каждую же потраченную копейку. Вопросов у него к Фонду тогда не было. Позже, когда Владимир Бурканов вернулся в 1993 году в Камчатрыбвод, счетом Фонда пользовалась и его служба охраны морских зверей, и даже когда Бурканов стал начальником Камчатрыбвода, его служба по-прежнему еще некоторое время пользовалась этим счетом. Скажем больше — при этом проблемы и недовольства возникали у нас, так как будущий президент (исполнительный или генеральный директор) Фонда сохранения морских млекопитающих Александр Бойко, руководитель этой службы, был, мягко скажем, человеком безалаберным в материальных делах, и потому отчеты об использовании затраченных средств из него приходилось просто выколачивать. Став начальником Камчатрыбвода, Бурканов вывел свою структуру из Фонда спасения лососей Камчатки и создал собственный Фонд. Спрашивается зачем, с какой целью? Думаю, с одной-единственной — чтобы мы с бухгалтером поменьше знали о том, какие средства проходят через «морзверовиков».

Свою нелюбовь к нашему Фонду Бурканов в своем письме объясняет так: Вахрин отказался отчитаться перед ним о финансовой деятельности Фонда. А может быть, Вахрин сказал Бурканову нечто другое: давай отчитаемся вместе: ты за Фонд сохранения морских млекопитающих, а я — за свой.

Вот бы уж напугала начальника Камчатрыбвода показанная ему конфигурация из трех пальцев какого-то там старшего госинспектора (да и кто осмелился бы начальнику под нос фигу совать — ведь так и по физиономии схлопотать можно, а Бурканов, выходит, эту вахринскую фигу молча проглотил. С чего бы это?). Но фига — мелочи (завтра можно и о мордобое написать, тем более, что намек об этом уже в письме имеется). Вопрос в другом — а что у Бурканова не было других средств воздействия на строптивого Вахрина? Если уж своих друзей-приятелей, единомышленников и подельников от суда отмывал, то уж на какой-то там Фонд спасения лососей Камчатки давно бы спустил прокурорскую проверку и от этого хулигана Вахрина в Камчатрыбводе и мокрого места не осталось бы. Нет, промолчал, проглотил обиду. А я ведь не был паханом в банде, в которой Бурканов числился мальчиком на побегушках и терпел молча все мои обиды, в том числе подсунутую под самый нос фигу. Не вяжется что-то у Владимира Николаевича с логикой. Слабовато звучит: «Почему я не уволил Вахрина из рыбвода тогда? Побоялся его угроз? (КАКИХ? ЭТО ФИГИ-ТО? ИЛИ ЧЕГО-ТО ПОСУЩЕСТВЕННЕЙ? — С.В.) Нет. Во-первых, уволить из государственной организации даже абсолютного бездельника не так-то просто. А Вахрин бездельником не был. Во-вторых, даже несмотря на его поведение, и даже оскорбления, мне было ЖАЛКО РАЗРУШАТЬ ВАЖНУЮ РАБОТУ, КОТОРУЮ ОН ОРГАНИЗОВАЛ (выделено мной — С.В.)» Значит, польза от нас Камчатрыбводу действительно была! И занимались мы работой ВАЖНОЙ!!!

Но есть у Владимира Бурканова и другое признание: «Этот поступок (то есть непроведение акции по увольнению Вахрина из Камчатрыбвода во времена Бурканова) … Вахрин расценил как уступку за МОЛЧАНИЕ». Вот ведь и проговорился Владимир Николаевич. Не случайно говорят, что на воре шапка горит — какое молчание, о чем? О Фонде по сохранению морских млекопитающих? О финансовой дисциплине в Фонде? Об источниках финансирования? О прозрачности денежных потоков и растрат? К сожалению, ничего мне об этом неизвестно, кроме неприятных и грязных слухов, а слухами я пользоваться не привык. Или еще о чем-то важном держал я язык за зубами? Или не выносил сор из избы, когда в Камчатрыбводе, руководимом Владимиром Николаевичем, передрались-перессорились все первые руководители?! Или, как пишет Владимир Николаевич: «Все дело оказалось в деньгах!».

И сам же кое-что проясняет: «Рыбвод — орган, «уважаемый» всеми рыболовными фирмами. И любые письма-просьбы о поддержке … воспринимаются почти как приказ».

И если уж Владимир Бурканов обращался за помощью для своего Фонда, то какой уж тут Вахрин — старший госинспектор — тягаться с ним мог. Представляете, какой финансовый потенциал у Фонда Бурканова? Но какая же все-таки от него ПОЛЬЗА была самому Камчатрыбводу, который не жалел на этот Фонд ни своих, ни чужих средств? И какая польза Камчатрыбводу была от раздутой донельзя, укомплектованной-переукомплектованной службы по охране морских зверей, которая работала практически (за небольшим исключением) только на сбор научного материала, а не охрану морских зверей, в то время как, например, ведущий отдел Камчатрыбвода — отдел рыбоохраны, отдел по сохранению камчатского лосося, то есть один из НАИГЛАВНЕЙШИХ, влачил самое жалкое существование?

Что же касается Фонда сохранения лососей Камчатки (а позже и Фонда «Северная Пацифика») в то время, когда начальник Камчатрыбвода Владимир Бурканов фактически обрубил всякую финансовую поддержку и проводил политику «удушения», Фонд продолжал реализацию своих программ. «Хотя работа всех его фондов действительно была направлена на решение проблем, родственных Камчатрыбводу, и фактически выполнялась, я перестал подписывать многочисленные письма в поддержку самостоятельных организаций и изданий Сергея Вахрина. Его «благотворительная миссия по спасению лососей и других богатств северной части Тихого океана стала мне подозрительной» — это пишет сам В. Бурканов.

Но все эти годы Фонд сохранения лососей Камчатки, а потом Фонд «Северная Пацифика» помимо того, что продолжал издание журнала и создание кинофильмов, помогал ветеранам Камчатрыбвода — ветеранам Великой Отечественной войны и государственным инспекторам, вышедшим на пенсию; семьям, потерявшим кормильцев; детям инспекторов.

Ну а теперь о подозрительности. «Просто однажды мне показались завышенными суммы, которые обосновывал Вахрин на издание первых номеров журнала «Северная Пацифика». Очень неудачный пример — первые номера журнала шли по прямым договорам Фонда с издательством «Камшат» и типографией им. Л. Толстого в г. Туле (позже в Санкт-Петербурге с типографией «Иван Федоров»). Первый и третий (посвященный 50-летию Камчатрыбвода) номера журнала полностью финансировал Камчатрыбвод в соответствии с этими договорами. В финансировании издания второго, четвертого и всех остальных номеров Камчатрыбвод не участвовал. То есть Владимир Николаевич здесь что-то явно перепутал или подзабыл.

Но, действительно, когда Владимир Николаевич Бурканов начал с «подозрительностью» относиться к делам Фонда и возжелал прибрать его к своим рукам, я возмутился — фонд как-никак общественный, а не внутрирыбводовский, и я, как президент Фонда, самостоятелен в принятии решений. Вот тут-то мы и не достигли консенсуса.

И я перерегистрировал Фонд. Святая правда. В соответствии с Законом, по которому все общественные организации подлежали перерегистрации. И если раньше требовалось 10 человек для регистрации Общественного Фонда, то по новому Закону — всего два. В 1991 году мы записывали в учредители всех подряд — чтобы только было количество. Теперь нужда в таком — формальном — количестве отпала. Я об этом уведомил «учредителей» (где-то у меня даже еще хранятся заявления многих из них о выходе из учредителей). Но «неучредитель» Бурканов собрал учредителей и не без его нажима было принято решение (а в числе учредителей были в основном работники Камчатрыбвода) восстановить список учредителей и ввести в их состав господина Бурканова.

Будучи в корне не согласным со всем этим, я написал самому себе, как президенту Фонда, заявление о выходе из учредителей и прекращении своей деятельности в Фонде сохранения лососей Камчатки, предоставив заниматься этим Фондом, его материальными ресурсами и программами, любому, кто бы этого захотел. Или из учредителей, или из приглашенных. До сих пор никто не возжелал руководить Фондом. Прошло уже несколько лет после моего выхода из Фонда сохранения лососей Камчатки — о нем, а главное, о своей роли в его деятельности и восстановленных или утраченных полномочиях не вспомнил ни один из его бывших учредителей, в том числе и сам «неоучредитель» — господин Бурканов. Так стоит ли сейчас огород городить?

Я же со своими единомышленниками и друзьями создал новый Фонд — Благотворительный Общественный Фонд сохранения биоресурсов Северной Пацифики (Фонд «Северная Пацифика»), который полностью независим от хороших и плохих начальников Камчатрыбвода, а также от послушной и непослушной его воле народной массы внутри Камчатрыбвода. И прекрасно работали. Как при Бурканове — ни одной претензии к Фонду «Северная Пацифика». Так и при Резванове, его сменившем.

А теперь несколько слов о плаче «Ярославны»: «Вот так прекрасное начинание по созданию центра правдивой информации о проблемах рыболовства на Дальнем Востоке России и во всей северной части Тихого океана, в становлении которого я сам принимал непосредственное участие, было УЗУРПИРОВАНО (выделено мной — С.В.) одним человеком. Человеком, имеющим ИМЯ (выделено мной — С.В.), заслужившим ДОВЕРИЕ (выделено мной — С.В.) своими репортажами и фильмами» — из письма В. Бурканова.

Мне трудно здесь в чем-то возразить Бурканову: я тоже искренно, как и он, рад, что это дело узурпировал ( то есть крепко и надежно взял в свои руки) человек, имеющий доверие и имя, а не какая-нибудь там сволочь.

Я думаю, вся причина горячих эмоций и перепутанных мыслей Владимира Николаевича в том, что он просто сильно запереживал за себя — в Америке ведь не любят, когда вскрываются факты участия коллег в делах и поступках весьма нелицеприятных. А эти разборки в Камчатрыбводе с пресс-центром могут пролить свет и на многие неблаговидные деяния Владимира Николаевича. Потому ученого-биолога Бурканова в объективной оценке происходившего и происходящего в Камчатрыбводе так подводит логика, а с памятью творятся просто чудеса — он вспоминает такие подробности и детали (вроде кукиша, в существовании которого в действительности я сильно сомневаюсь, хотя, кто его знает, может и вертел фигой под носом своего первого руководителя) и совсем забывает о других подробностях нашего с ним конфликта — почему-то ни словом не обмолвился о своей любви к «Дальморепродукту» и организации охраны морскими инспекторами промысла судов «Дальморепродукта» в запретном районе в 1998 году, не дает этому факту, хорошо ему известному, честной, объективной, принципиальной оценки. Почему-то ни словом не обмолвился он и о причинах снятия с должности его первого заместителя Сергея Павловича Денисенкова. Не рассказал о своей исключительной роли по созданию за счет средств Камчатрыбвода и средств других привлеченных лиц и организаций лучшей в стране ( а может быть и в мире) службы по ИЗУЧЕНИЮ ( А НЕ СЛУЖБЫ по ОХРАНЕ, согласно Уставу службы и Положению о Камчатрыбводе) морских зверей (ведь не случайно во времена правления Бурканова «Камчатрыбвод» острословы переиначивали в «Камчатморзверь» — ибо эта служба была «государством в государстве» и пользовалась абсолютным преимуществом перед всеми другими службами и отделами, и куда уж там бедному пресс-центру тягаться было). Или почему не поведал нам Владимир Николаевич хотя бы о том, сколько средств Камчатрыбвода ушло на загранкомандировки дотошного и принципиального доктора Бурканова, умеющего считать мелочь в чужом кармане? Или об издании за этот же счет собственной книги, которая мертвым грузом лежит на основных средствах Камчатрыбвода?.. Или, может быть, он был искренне бескорыстен в осуществлении рыбоводческой аферы, когда площади выростных бассейнов государственного лососевого рыбоводного завода «Озерки» были отданы фирме «Роял Стэйт», специализирующейся на продаже японских автомобилей? Ущерб, который нанесен государству по причине или вследствие этого альянса, уже превысил 12 миллиардов рублей: в результате до сих пор невыясненных разборок была полностью уничтожена вся лососевая молодь на «Озерках» — и государственная, и частная. И это был не первый случай гибели молоди. Бурканов, как выясняется, не имел ни полномочий, ни прав отдавать в аренду площади государственных ЛРЗ, а он не только отдал их в аренду, но и подписал кабальный для Камчатрыбвода договор о том, что «Камчатрыбвод несет ответственность за ненадлежащее исполнение настоящего договора в виде полного возмещения ущерба или убытков в случаях: сверхнормативной гибели малька, неполучения установленной навески рыбоводной продукции, в других случаях, когда ущерб собственности «Предприятия» будет нанесен действием или бездействием «Камчатрыбвода», если этот ущерб не связан с невыполнением «Предприятием» условий настоящего договора»(см. п. 3.2).

По поводу же финансовой деятельности Фонда «Северная Пацифика», о которой так много пишет Владимир Бурканов, мы не будем вдаваться в подробности и нюансы, так как в последнем номере газеты «Тихоокеанский вестник мы опубликовали баланс Фонда «Северная Пацифика» за 2000 год. В январе-феврале познакомим с балансом года нынешнего. И так будет постоянно.