Функция государственной поддержки развития рыбного промысла в зонах национальной юрисдикции стала доминирующей при практической реализации новой политики рыболовства. Понятные для всех аргументы о важных социальных целях рыболовства позволили связать достижение этих целей с протекционистскими мерами: программами экономической помощи, включающими предоставление субсидий, выдачу льготных кредитов, ссуд и т. д. Западное общество, воспитанное на либеральных рыночных ценностях, закрыло глаза на широкое использование явно нерыночных приемов регулирования рыболовства, поскольку за ними стояли благие намерения: быстрое вытеснение от своих берегов иностранного рыбопромыслового флота. Кроме того, целью субсидирования стала поддержка занятости, повышение конкурентоспособности продукции национального рыболовства на внешних рынках, а также направление собственного флота в те районы Мирового океана, освоение которых отвечало бы не только экономическим, но и геополитическим интересам.

Субсидирование рыболовства носило и продолжает носить разные формы (в диапазоне от налоговых предпочтений до прямой передачи денежных средств предпринимателям), которые все-таки можно сгруппировать по следующим видам:

Первый вид - это прямые денежные пособия, ценовая поддержка или оплата временного простоя промысловых судов (на время запрета промысла). Субсидии данного вида предоставляются рыбакам для смены вида деятельности, т. е прекращения занятия рыболовством.

Второй вид направлен на сокращение переменных затрат производителей. Эти субсидии, включая компенсацию части затрат на топливо, позволяют рыбакам, работающим в предельных (худших) экономических условиях, заниматься промыслом, а также привлекают инвестиции в модернизацию флота.

Третий вид - это субсидии на использование капитала, стимулирующие инвестиции в рыболовство. Они включают кредиты по низким процентам, страхование кредитов (что снижает риск коммерческих займов) и льготное налогообложение концессий (уступок) по инвестициям. Такие субсидии играют большую роль в поддержке рыболовства в худших условиях, которому коммерческие банки обычно не предоставляют займы.

Четвертый вид субсидий выражается в меньшем обременении налогами и сборами за право пользования биоресурсами в ИЭЗ.

И, наконец, пятый вид - это субсидии, косвенно приносящие выгоду промысловому флоту. Они предусматривают субсидирование судостроительной промышленности, что снижает затраты на конструирование промысловых судов. К ним также относится субсидирование рыбных портов и рыбообрабатывающих предприятий (Porter, 1997).

Некоторые из приведенных выше видов субсидий отражаются в государственных бюджетах, другие - нет. Из тех, что отражаются, часть относится на статьи бюджета по рыболовству, где по логике вещей им и следует быть. Другая часть субсидий, зачастую не менее важная, попадает в иные статьи бюджета. Бюджетные субсидии, в свою очередь, могут делиться на те, что направляются на развитие рыболовства в собственной ИЭЗ, и те, что предназначаются для получения доступа в экономзоны других государств. Субсидии, которые не отражаются в государственных бюджетах, включают льготы по налогам и кредитам (Milazzo, 1998).

Для того, чтобы лучше представить размеры государственной поддержки рыболовства за рубежом, имеет смысл привести некоторые сведения об объемах используемых субсидий. Так, например, по данным ФАО, в странах-членах ЕС субсидии в рыбную промышленность выросли с 80 млн. долл. США в 1983 г. до 580 млн. долл. в 1990 (FAO, 1993). В настоящее время около 20 % общей суммы субсидий предназначается для строительства новых судов и модернизации старых. Норвежские рыбаки до последнего времени ежегодно получали дотации в размере 150 млн. долл. США. В США государство оказывает солидную финансовую поддержку компаниям, в которых не менее 75 % капитала принадлежит собственным гражданам. Аналогичную политику проводит КНР. В разнообразных формах субсидируется рыболовство в Японии (Рыболовство Японии, 1996), а также в других странах.

Следует отметить, что широкому использованию субсидий в мировом рыболовстве способствовало не только стремление государств как можно быстрее вытеснить иностранный флот от собственных берегов и занять его место. Для их применения существовали и продолжают существовать и другие объективные причины, связанные с постоянным ухудшением условий промысла. Как уже отмечалось, мировой рыбный промысел за последние 50 лет развивался быстрыми темпами и общий объем добычи биоресурсов за этот период вырос в 4,5 раза. Рост уловов шел за счет: освоения новых объектов промысла, зачастую менее ценных, чем прежде; расширения ареала промысла с перемещением в экстремальные широты и в воды с более разреженными популяциями биоресурсов; увеличения мощности и тоннажа промысловых судов и, как следствие, затрат на их содержание. За период 1960-1980 гг. улов на одно судно сократился более чем в 2 раза, а на единицу тоннажа брутто в 2,5 раза (Денисов, 2002). Все это в совокупности с истощением запасов в традиционных зонах промысла и ростом затрат на горючее привело к снижению отдачи на единицу промысловых усилий и экономической эффективности промысла. В настоящее время тенденции роста разрыва между затратами и результатами промысла все более приобретают отрицательный баланс.

Анализ эффективности u1080 использования мирового добывающего флота, выполненный американскими исследователями в конце 1990-х, показал, что суммарные ежегодные издержки на содержание мирового рыбопромыслового флота (примерно 91 млрд. долл. США) на 20 млрд. долл. превышают рыночную стоимость улова. Альтернативой использованию субсидий может быть рост цен на рыбу-сырец примерно на 70% или же сокращение промысловых затрат на 43% (Iudicello, et al., 1999). И тот, и другой вариант реализовать на практике в условиях постоянного роста цен на энергоносители и низкой платежеспособности большинства потребителей морепродуктов весьма проблематично, поэтому субсидирование рыболовства продолжается.

Вместе с тем, как показало время, субсидии серьезно исказили условия, в которых инвесторы, рыбаки, рыбообработчики и потребители рыбы принимают решения, т. е. условия честной состязательности на рыбных рынках. Чтобы сохранить свое место на рынке, рыбаки, которым был причинен ущерб от субсидий, полученных их конкурентами, стали преуспевать в "выколачивании" других субсидий. В результате субсидии и льготы, все глубже проникая в рыболовство, усложнили его функционирование, создали непреодолимые трудности при попытках избавиться от протекционистских мер и питательную почву для коррупции.

Практически во всех странах, использовавших субсидии для модернизации флота, за относительно небольшой исторический срок (10-15 лет) произошел неуправляемый рост числа промысловых судов и избыточных промысловых мощностей при тенденции быстрого снижения запасов рыбы. Так, в странах ЕС рост субсидий происходил несмотря на то, что в уже в начале 1990-х стало ясно: субсидии на развитие флота, если соотнести их с состоянием запасов, почти в два раза превышают реальную потребность (Milazzo, 1997).

В апреле 1997 г. в Брюсселе после продолжительных жарких дебатов было подписано соглашение, согласно которому рыболовецкий флот стран ЕС обязан на 30 % сократить добычу тех видов рыбы, которым грозит исчезновение (в частности, трески, сельди, камбалы и палтуса в Северном море), и на 20 % - тех видов рыб, запасы которых истощены (например, трески в Балтийском море, голубого тунца и мечрыбы вблизи Пиренейского полуострова). Но даже такое сокращение, как утверждают специалисты, не в силах приостановить истощение рыбных запасов (Браун, 2003).

Особенно негативны последствия использования рыбных субсидий в Канаде, где за два десятилетия, начиная с середины 1970-х, их общая сумма составила 4 млрд. долл. США. Благодаря столь щедрым субсидиям, в первое десятилетие развернулось строительство флота в таких масштабах, что уже к 1989 г. его мощность в пять раз превысила тресковую квоту. В результате совместного воздействия перекапитализации флота и неблагоприятных природных факторов запасы северной трески с 400 тыс. т в середине 1980-х снизились до 2,7 тыс. т в 1994 г.

Коллапс запасов изменил и направление субсидий. В 1994 г. была принята пятилетняя программа по борьбе с безработицей в рыбной промышленности стоимостью 1,9 млрд. долл. США. Согласно программе на государственную помощь могли рассчитывать 40 тыс. рыбаков и рабочих, занятых на береговых предприятиях. Дополнительно к этому еще 300 млн. долл. были использованы для выкупа лицензий у рыбаков и оплаты выходных пособий (Schrank, 1997). Таким образом, ошибки в управлении рыболовством обошлись рядовым налогоплательщикам в несколько миллиардов долларов и обернулись серьезными социальными потрясениями.

События в Канаде иллюстрируют к тому же, насколько опасными для сохранения рыбных запасов могут быть проявления пагубной тенденции в управлении рыболовством - игнорирование политиками предостережений ученых. Канадские ихтиологи еще в 1988 г. (т. е. за шесть лет до наступления трескового коллапса) пришли к выводу, что промысловая смертность трески в течение целого ряда лет почти в 2 раза превышает уровень, необходимый для поддержания биомассы нерестового стада в стабильном состоянии. С учетом этого Канадский научный совет по рыболовству предложил правительству снизить общий допустимый улов (ОДУ) в 1988 г. по сравнению с предыдущим периодом в два раза, т. е. установить его на уровне в 125 тыс. т. Но правительство, опасаясь быстрого экономического краха прибрежного рыболовства, утвердило лимит вылова трески в 235 тыс. т. Аналогичные решения последовали и в 1990 г.: рекомендуемый наукой ОДУ - 125 тыс. т, разрешенный чиновниками - 197 тыс. т (Charles, 1998).

Субсидии нанесли ощутимый вред и рыболовству США. Они были закреплены законом США об охране и управлении рыболовством, который был принят во многом ради введения протекционистских мер в рыболовстве, поскольку, как показала практика, имел множество пробелов, не способствующих сохранности биоресурсов. "Этим закон решил лишь одну заявленную цель - американизацию рыболовства, - пишет на этот счет Сьюзен Юдичелло. - Природоохранная же суть закона оказалась неуловимой. Рост спроса на рыбу и морепродукты происходил при неудачной государственной политике управления рыболовством, а также политики в сфере контроля и принуждения. Программы государственной поддержки рыболовства при отсутствии действенного контроля процесса доступа к ресурсам привели к замещению перелова зарубежными рыбаками на перелов собственными рыбаками." (Iudicello, 1996: 20).

США вынуждены были существенно ограничить промысел трески, пикши и камбалы вблизи побережья Новой Англии. В апреле 1994 г.

Совет по управлению рыболовством в Тихом океане запретил лов лососевых, пытаясь спасти их от исчезновения. В штатах Орегон и Калифорния были введены жесткие квоты на вылов лососевых. В настоящее время у Тихоокеанского побережья США истощены более 9/10 запасов ценных донных рыб и минтая, а также запасы крабов в Бристольском заливе (Ковчиков, 1999).

Зарубежные аналитики сегодня категоричны во мнении: принятая схема субсидирования рыболовства способствовала чрезмерному росту мощности промыслового флота и лишь усугубила проблему перелова.

Только за десятилетие (1981-1990 гг.) число переловленных видов возросло в 2,5 раза по сравнению с предшествующим периодом (Sustaining..., 1999). Более того, кроме сокращения запасов наиболее ценных объектов промысла, роста прилова и выбросов, субсидии стали причиной усиления коррупции, вызвали расслоение рыбаков по уровню доходов и концентрацию промысла в руках крупных компаний, которым в основном и оказывалась финансовая поддержка. Это обострило множество социальных проблем, касающихся небольших рыбацких общин, и ситуацию с прибрежным рыболовством (Thomson, 2003).

В целях приведения размера и мощности промысловых судов в соответствие с запасами рыбы, некоторые государства стали менять программы субсидий с учетом ограничения промысловых усилий, размера судов или необходимости выкупа лицензий на право лова. И хотя эти программы кажутся щадящими и даже выгодными для рыбаков, они малы по масштабам и не имеют четкой целевой направленности. К тому же их эффективность гасится другими субсидиями, стимулирующими конструирование, строительство и модернизацию промысловых судов (Porter, 1997).

Однако нельзя не видеть, что формы субсидирования рыболовства в развитых странах начинают меняться. Подорвав запасы ценных промысловых биоресурсов и стремясь снизить промысловый пресс у собственных берегов, развитые страны стали использовать субсидии для разворачивания супермощных судов к берегам других стран, включая Россию, и в открытые зоны Мирового океана. Это несет большую угрозу для экосистем прибрежных морей, поскольку история природопользования свидетельствует о том, что страны так называемого "золотого миллиарда" не особенно церемонятся с чужими ресурсами. Они оставляют в местах концентрации природных богатств других стран социальный распад, нищету и истощенную природу (Кортен, 2002). Такое опустошение усиленно поддерживается субсидиями, которые богатые государства могут себе позволить, ибо их экономическое процветание во многом обеспечивается поставками дешевого природного сырья и присвоением природной ренты слаборазвитых стран.

Поэтому рекомендации Всемирной торговой организации (ВТО) отказаться от субсидий в рыболовстве во многих развитых странах, в частности, в Японии, не находят поддержки.

В борьбе за господство в Мировом океане и получение сверхприбылей (для чего, собственно, и предназначались субсидии) проблема соиз меримости роста промысловых нагрузок с состоянием рыбных запасов (особенно у чужих берегов) в расчет не принимается. К примеру, после 1995 г., когда мировым сообществом уже был принят целый ряд документов и соглашений об устойчивом и предосторожном рыболовстве, странами ЕС были заказаны 22 супермощных траулеров-заводов длиной более 100 м и около 50 траулеров длиной 60-90 м. Эти суда отличаются такими техническими параметрами, которые 20-25 лет назад специалистам показались бы фантастическими. Энерговооруженность их составляет 1,7-2,5 кВт в расчете на тонну водоизмещения, скорость хода - 17-19 узлов, общая производительная мощность морозильных аппаратов - 250-330 т/сутки. Суда вооружены 10-12 операционными промысловыми механизмами, управление которыми возможно с единого пульта (Краишкин, Раненко, 2001).

Но не только политика субсидирования способствовала истощению промысловых запасов в зонах национальной юрисдикции. Не менее серьезными причинами стали и изъяны в политике управления использованием биоресурсов на основе индивидуальных квот.