С передачей 200-мильных экономических зон под национальную юрисдикцию биоресурсы оказались в сфере действия суверенных прав того или иного прибрежного государства, т. е. перестали быть объектами свободного доступа для рыбаков других стран. С юридической точки зрения нельзя с полным основанием утверждать, что решения ООН по морскому праву привели к возникновению у прибрежных стран права собственности на биоресурсы в буквальном смысле этой правовой категории. И все же тот объем прав, который вытекал из суверенных или исключительных прав, оказался достаточным, для того чтобы привести к глубочайшим правовым и экономическим последствиям.

В частности, они позволили индивидуальным квотам на "рыбу в воде" обрести право частной собственности (в данном случае не столь важно, что это право носило форму квазисобственности) и ввести свободную торговлю квотами для их владельцев.

Однако, как вскоре оказалось, этот шаг не дал положительных социальных, макроэкономических и экологических результатов. Системный кризис в мировом рыболовстве нарастает. По мнению отечественных и зарубежных аналитиков одной из корневых причин кризиса является большая неопределенность прав собственности и прав пользования применительно к морским биоресурсам (Андерсен, Хилл, 1995; Корзун, 2004; Charles, 2001; Iudichello, et al., 1999). Эта тема стала весьма популярной в дискуссиях о научных основах устойчивого рыболовства в зонах национальной юрисдикции. Большое количество монографий, статей и документов международных конференций по проблеме прав собственности на морские биоресурсы и их анализ позволяют сделать обзор тенденций ее развития и показать, решение каких задач по правам в рыболовсте может потребоваться и в российской практике.

Но, прежде чем перейти к обсуждению прав на рыбных промыслах, имеет смысл рассмотреть эволюцию прав собственности на ресурсы и объекты природы в целом.

Собственность как экономическая и правовая категория характеризует собой исторически развивающиеся общественные отношения в сфере распределения разных элементов материального богатства между индивидуумами, социальными группами и государством.

Представляя собой форму общественных отношений, философская суть собственности может меняться с изменением не только уклада общества, но и социальных потребностей по мере возникновения разного рода ограничений, сдерживающих общественный прогресс или чреватых серьезными социальными конфликтами.

История свидетельствует о том, что уже в первобытных родовых общинах были определены правила, регулирующие права владения землей и другими дарованными природой благами, которые принципиально отличались от прав владения имуществом, созданным трудом человека. Рукотворное имущество могло быть подарено, обменено или уничтожено владельцем без согласия общины. Однако при обладании землей и связанными с ней ресурсами природы лежала иная и более сложная иерархия отношений, которая, тем не менее, гарантировала для семьи, как основной ячейки родовой общины, право владения таким количеством земли, которое было необходимо для поддержания жизни всех ее членов. Право владения не носило абсолютный характер, т. е. не позволяло использовать землю в ущерб интересам других членов общины. Вместе с тем оно предусматривало защиту семьи от тирании большинства. Община сохраняла за собой права контроля использования земли в целях разрешения возможных конфликтных ситуаций, а также право периодического перераспределения земельных угодий в соответствии с изменяющимися потребностями семейных ячеек.

Со временем появилась система прав собственности, основанная на коллективных формах пользования в сочетании с индивидуальным правом владения землей и природными ресурсами. Соотношение коллективной и индивидуальной составляющих собственности менялось в зависимости от обстоятельств, времени и места. Однако на протяжении многих десятков тысяч лет целеполагающим содержанием этой двойственной системы оставалось обеспечение жизнедеятельности и сохранение гармонии в обществе.

Еще за четыре века до Рождества Христова философы античности сформулировали концепцию справедливого и нравственного отношения к земле, которая нашла отражение в сочинениях Платона. Она и сегодня позволяет понять, что значит жить в гражданском (т. е. приличном) обществе, поскольку предполагает равенство каждого перед законом, который, в свою очередь, гарантирует равенство в отношении прав землепользования. Древние традиции нашли отражение в Библии. На этот счет как Ветхий, так и Новый Заветы проявляют удивительное единодушие: земля и все с нею связанное даровано Богом в равной мере не только для каждого человека, но и для каждой живущей на планете твари (см., к примеру, 3-ю Книгу Ветхого Завета, Левит, 25:23 или Псалтирь, Псалом: 23:1). Подобная формулировка закладывает мощный морально-нравственный фундамент в отношения прав собственности, объектом которых являются природные блага.

Но, хотя принципы использования ограниченных природных благ известны много тысячелетий, ни одно общество до сих пор не нашло в себе сил соединить интересы владения и пользования ими с мудростью гарантировать каждому гражданину равную долю тех ресурсов, которыми располагает государство. Более того, общий ход развития цивилизации был направлен на ниспровержение естественных и первоначально заданных идей коллективной собственности на землю.

Подобное стало возможным потому, что уже в эпоху феодализма крупным землевладельцам удалось полностью подчинить своим интересам систему юриспруденции. Они изменили законодательство в целях легализации такой системы прав собственности, которая делала акцент на частной собственности. Существовавший ранее принцип обеспечения землей с учетом реальной потребности людей в земле, необходимой для биологического выживания и культурного развития, был уничтожен (В данном случае не рассматривается период господства рабовладельческого строя, при котором на рабов не распространялись нормы гражданского права.). На смену ему пришла философия абсолютного права собственности, которая постулировала право "собственника" не допускать других лиц к пользованию землей, даже если у землевладельца не было жизненной потребности иметь землю в своем распоряжении. После установления абсолютного права собственности крупным землевладельцам удалось присвоить и доход от земли в виде земельной ренты.

Всемирно известный американский философ Г. Джордж, уделявший много внимания истории формирования отношений земельной собственности, констатирует, что частное землевладение - это идея сравнительно нового образования, которая во многом искусственна и неосновательна. Частное землевладение, пишет он, "нигде не было связано с понятиями о справедливости и целесообразности; оно повсюду брало свое начало в войне и завоевании, и в том себялюбивом употреблении, которое люди ловкие делали из суеверия и закона". Экскурс в историю земельных отношений позволил Джорджу утверждать, что мнение о том, что "частная собственность на землю необходима для общества, есть плод невежества, которое не видит более того, что его непосредственно окружает... Однако "святость собственности" проповедовалась так настойчиво и с таким успехом, особенно этими "хранителями древнего варварства", как Вольтер называл юристов, что бoльшая часть людей смотрит на частную земельную собственность, как на незыблемый фундамент общества" (Джордж, 1992: 257-258).

Но со временем феодальная аристократия, узурпировавшая право на присвоение общего дохода в виде природной ренты, стала тормозом общественного прогресса. Поэтому в самом начале промышленной революции появилась острая необходимость пересмотра философии отношения к собственности. И это сделал родоначальник научных основ либерализма, ведущий философ по естественному праву и теории общественного договора англичанин Джон Локк. В своей работе "Второй трактат о цивилизованном правительстве" (1680) он предложил базовые принципы для творцов конституций и законов в демократическом обществе, которые по сути своей сохранили свою актуальность до настоящего времени. Более того, можно сказать, что по мере роста ресурсных ограничений они актуализировались.

Формулируя свои принципы, Локк исходил прежде всего из того, что каждый человек имеет естественное право на "жизнь, свободу и имущество". При этом понятие "имущество" в его представлении включало также землю и другие природные ресурсы. В отношении земельной собственности Локк предлагал отражать в законах следующие положения:

- не должна иметь место спекулятивная аккумуляция земли;

- титул владения должен базироваться на правах использования ресурсов: владелец должен подтвердить, что потребность в земле связана с его желанием работать на ней;

- право человека на приобретение земли должно ограничиваться правом любого другого человека на доступ к земле такой же величины и качества.

Локк четко провел водораздел между частными и общественными правами на землю, сформулировав принципы равенства всех граждан на получение доходов от использования ограниченных и разнокачественных природных благ. Он считал, что труд и капитал должны претендовать только на ту часть стоимости, которая создана ими, а природная рента, которая образуется в результате использования земельных участков лучшего качества, и являющая собой "труд природы", не должна приватизироваться, а использоваться на нужды общества. Только таким способом можно решить достаточно проблематичную задачу наделения каждого земельным участком, равным по площади и качеству. Придерживаясь этих правил, утверждал Локк, можно сделать каждого человека действительно свободным. С отражения их в нормах права, по его мнению, и должно было начаться закрепление либеральных традиций в законодательстве (Locke, 1993).

Однако исчерпывающие положения Локка в отношении равного и естественного права каждого по праву рождения на обладание благами природы до сих пор не нашли достаточного развития в законодательстве западных стран. К примеру, взамен равенства всех в отношении дарованных природой благ Конституция США гарантирует своим гражданам равное право "на счастье". Это вызывало и продолжает вызывать неприятие и критику со стороны американских институционалистов. К примеру, Т. Веблен и Дж. Коммонс крайне негативно относились к тому, как категория собственности трактуется в законодательстве. Они, так же, как и Г. Джордж, считали, что за земельной собственностью и большими состояниями в их стране стоят насилие и обман.

Коммонс видел большой порок неоклассической экономики в том, что она трактует собственность как совокупность юридических прав при полном игнорировании нравственных начал и общественной пользы (Commons, 1924; Veblen, 1914).

Английский экономист Ф. Харрисон с горечью констатирует, что, имея такую фундаментальную концепцию по естественному праву личности в либеральном обществе, какую сформулировал Д. Локк, западная цивилизация до сих пор не воспользовалась ею. В силу этого современная история отражает "хронику неудач в создании законов о собственности, которые не дали возможность людям жить в условиях социального мира и экономического процветания". По мнению Харрисона, "цивилизованные" народы, представляющие западную традицию общественного устройства, показали себя безнадежно неспособными проводить политику в отношении собственности на землю и другие природные ресурсы в интересах всех членов общества с учетом законов биологической эволюции. Это происходит потому, что конституции и законы в странах Запада пишутся под диктовку самых больших спекулянтов землей и природным сырьем. Поэтому Харрисона поражает снобизм европейцев по отношению к культурам иных народов, которые предпочитают коллективные формы собственности. Хотя, считает он, этот снобизм являет собой не что иное, как летопись губительных войн за землю, которые переносились и переносятся на чужие территории в результате неспособности решить эту проблему в собственных границах (Харрисон, 1996 : 4-6).

На несовершенство современной трактовки прав земельной собственности указывает и немецкий исследователь Л. фон Мизес. Он считает, что при подобной трактовке право получения выгод оказалось важнее права владения, поскольку экономическое содержание понятия собственности было четко отграничено от юридической сути. Хотя, по его мнению, оба права должны дополнять друг друга, ибо "юридическое понятие собственности не в полной мере учитывает общественные функции частной собственности. Существуют определенные несоответствия и нецелесообразности, которые отражаются в определении рыночных явлений". Законы о собственности оставляют лазейки для частных владельцев, ориентированных на получение максимальных сиюминутных выгод от обладания собственностью, что порождает экстерналии при пользовании многими природными ресурсами. Поэтому, полагает Мизес, при определении категории собственности в обязательном порядке должны закрепляться как экономические отношения по использованию ограниченных ресурсов, так и юридические нормы, не позволяющие нарушать этические и нравственные нормы общества (Мизес, 1991: с. 614-615).

Подводя итог краткому изложению эволюции прав собственности на блага природы, можно сделать некоторые выводы, важные для обсуждения проблемы собственности применительно к водным биоресурсам. Они сводятся к следующим положениям:

1. Фундаментальный принцип либерализма состоит в обеспечении естественного права каждого человека на равный доступ u1082 к земле и природным ресурсам вне зависимости от формы собственности на них. При ограниченности и разнокачественности природных благ это обеспечивается изъятием природной ренты в доход общества.

2. Природная рента проявляется двояко в зависимости от способа ее распределения. В случае социализации ренты, т. е. использования ее на покрытие общественных расходов, она может нести обществу прогресс и процветание. При приватизации ренты частными лицами она создает питательную базу для эксплуатации большинства населения меньшинством, роста коррупции и социального разлада в обществе.

3. Современное западное законодательство оставляет много лазеек для приватизации природной ренты. Именно в этом состоит притягательная сила частной собственности на землю и другие ресурсы природы. Можно сказать, что фактическим собственником богатств природы является не тот, кому формально эта собственность принадлежит, а тот, кто присваивает природную ренту.

4. В истинно цивилизованном (гражданском) обществе категория "собственность" должна: отражать этические и моральные принципы; объединять людей на основе социальной солидарности, исторически сложившихся культуры и традиций; способствовать экономически эффективному и рациональному использованию объекта собственности.

5. Чтобы снять остроту и политизированность с дискуссий о необходимости введения института частной собственности на объекты природы, следует законодательно (а правильнее - конституционно) закрепить право общественной собственности на природную ренту и создать механизм изъятия ее в доход общества.