В свете современных требований денежная оценка природного капитала, услуг природных экосистем или экологических услуг становится одной из стержневых задач биоэкономики. Необходимость и масштабность адекватной денежной оценки природных богатств в качестве важнейшей составляющей в системе национальных активов может быть лучше понята с привлечением некоторых цифр, которые приведены в таблице 1 (К сожалению, автору удалось получить оценки, разнящиеся во времени примерно на 5 лет (1994-2000 гг.). Кроме того, при расчетах приняты упрощения, а в некоторых и расчетный уровень цифр. Однако их соотношения позволяют сделать примерное представление об общей тенденции, ибо в условиях действующей в мире неоклассической экономической парадигмы вместе с ростом экономики будет адекватно расти и ущерб, причиняемый окружающей среде). Как следует из нее, мировой валовый продукт за вторую половину XX века вырос в 7 раз и достиг 47 трлн. долл. США.

При этом накопленный ущерб окружающей среде в планетарном масштабе, по экспертным оценкам зарубежных исследователей, практически сравнялся с мировым валовым продуктом, т. е. оценивается в сумму порядка 40 трлн. долл. США. За два десятилетия между конференциями ООН по окружающей среде в Стокгольме (1972) и Рио-де-Жанейро (1992) на улучшение состояния окружающей среды мировым сообществом было истрачено 1,3 трлн. долл. США. Это позволило достичь некоторых локальных улучшений, однако глобальное состояние биосферы ухудшилось и эта тенденция сохраняется (Стратегия…, 2002).

Сегодня многие исследователи сходятся во мнении, что возврат долгов природе не может быть компенсирован по принятой формуле "загрязнитель - платит". Для этого требуется изменение механизма рыночного ценообразования и налоговых систем. Так, всемирно известный немецкий ученый и политик Э. фон Вайцзекер утверждает, что для приостановки дальнейшей деградации естественных экосистем уровень природоохранных затрат должен быть на порядок выше нынешнего. Но чтобы цены стали "говорить экологическую правду", считает он, потребуется не менее четверти века, а, может быть, и четыре десятилетия (Weizsaecker, 1994). За указанный период должны быть внесены коренные изменения в неолиберальную экономическую доктрину и решен комплекс проблем, далеко выходящих за границы как экономики, так и экологии. Речь идет и о новых мировоззренческих подходах к этике поведения человека, без которых масштабная экологизация экономики, т. е. перевод ее на рельсы устойчивого развития, останется благим пожеланием.

Необходимость учета рыночными ценами реальной стоимости природного капитала и услуг природы уже нашла отражение в политических решениях, в частности, в "Повестке дня XXI века", которая рекомендует перейти к такому ценообразованию, которое способствовало бы достижению целей устойчивого развития, т. е. "чтобы цены соответствующим образом отражали относительную нехватку и полную стоимость ресурсов и способствовали предотвращению ухудшения состояния окружающей среды". Повестка обращает внимание на важность совершенствования методов денежной "оценки важной роли окружающей среды как источника природного капитала" и предлагает всем государствам разработать программы по созданию систем национальных счетов, где бы наряду с результатами промышленной деятельности адекватные стоимостные оценки получили экологические и социальные факторы. Иными словами, в системе национальных богатств должны получить соответствующие оценки не только производственный капитал (здания, сооружения, оборудование, дороги и т. д.), но также человеческий или интеллектуальный капиталы (образование и квалификация), социальный и природный капиталы (см. главу 8, пункты 31, 41, 42 Повестки). Хотя у человечества сегодня нет возможностей для принятия адекватных мер по погашению огромной задолженности природе в планетарном масштабе, уровень этого долга должны знать и общественность, и политики, чтобы далее не наращивать его. Только таким способом можно приостановить растущие тенденции деградации природных экосистем.

Во исполнение решений Конференции ООН в Рио-де-Жанейро Статистическая комиссия ООН уже в 1993 г. разработала международный стандарт для ведения системы национальных счетов (СНС). Благодаря этому, все страны получили возможность единообразно оценивать перечисленные выше капитальные активы, совокупность которых в условиях устойчивой экономики и должна отражать национальный капитал, входящий в национальное богатство. Более того, в СНС предлагается включать не только материальные показатели накопления и имеющегося богатства, но и нематериальные элементы. Объединение последних с традиционной системой национальных счетов позволяет объективно оценить, насколько истощает окружающую среду экономический рост за определенный период времени, а также как этот рост отражается на качестве жизни людей. Такое понимание богатства получило одобрение Экономического и социального совета ООН.

Статистический учет природного капитала в стоимостном выражении завоевывает все большую популярность, поскольку позволяет определить происходящие изменения как при эксплуатации, так и в запасах природных богатств. Всемирный банк, проанализировав информацию из 192 стран (в число которых входит и Россия), составил сводный отчет о стоимости накопленного "человеческого, природного и физического" капитала. По экспертным оценкам, на начало 1994 г. на физический (т. е. рукотворный) капитал (Только эта часть в настоящее время учитывается российской статистикой как национальное богатство.) в мире приходилось 16 % от общей стоимости богатства, на природный капитал - 20 % и человеческий капитал - 64 % (Бухвальд, Нестеров, 1999).

Вместе с тем следует с большой осторожностью относиться к предварительным оценкам ВБ, ибо истинная стоимость природных богатств в них намного занижена. Благодаря этому, строят свое благополучие так называемые страны "золотого миллиарда", вывозящие сырье из стран третьего мира. На самом же деле, утверждает известный американский экономист Дж. Хил, "стоимость капитала природы в большинстве стран значительно превышает стоимость капитала, созданного человеком" (цит. по: Cookson, 1997). Как отмечают другие исследователи, в оценках ВБ не нашли отражения морские биоресурсы, пресные воды, генетическая библиотека и большинство из услуг природных экосистем (Dasgupta, 2002). Ученые из Колумбийской школы бизнеса (Нью-Йорк) подсчитали, что в настоящее время общая стоимость экологических услуг, не учитываемых в ценах на товары, "находится на уровне или выше уровня совокупного валового продукта планеты", и относят эти услуги к разряду задолженности Природе (цит. по: Cookson, 1997).

О том, что эксплуатация природного капитала по бросовым ценам несет все большую угрозу природным экосистемам и социуму, много говорилось с трибун Конференции ООН в Рио-де-Жанейро, решения которой призывают не только к строительству более справедливых отношений в сфере природопользования между странами, но и к созданию механизма интернализации экологических экстерналий.

Речь идет о внесении серьезных корректив в сложившуюся практику экономической оценки природных ресурсов, которая включает три разных направления. Первое связано с установлением ценности природных богатств как капитальных активов в СНС и их налогооблагаемого потенциала (макроэкономика), второе - экономического эффекта от использования природных ресурсов в хозяйственных целях (микроэкономика) и третье - с оценкой ущерба, причиненного природной среде антропогенной деятельностью (микроэкономика - для проектов хозяйственной деятельности, макроэкономика - при оценке суммарного ущерба, причиняемого природному капиталу в национальных границах). В настоящее время названные направления изолированы друг от друга, поскольку при существующей схеме оценки природные ресурсы не введены по полновесной цене в бюджетный круг и сферу производства.

Ситуация в природопользовании являет собой зеркальное отражение основного порока господствующей неоклассической экономики (НКЭ) и наиболее реакционного ее направления - монетаризма. Он заключается в том, что НКЭ, зародившись в конце XIX века, отказалась от раздельного аналитического подхода к производительной триаде "земля-труд-капитал", рекомендованного ее предшественницей - классической политэкономией, и объединила три названные вида реального капитала в виртуальный денежный капитал. Таким способом земля и природные ресурсы были лишены аналитической самостоятельности, а их использование частным бизнесом перестало рассматриваться через призму пользы для общества, т. е. обязательности направления рентных потоков в доход государства (Гэффни и др., 2000). Реальный капитал, обратившись в денежный капитал спекулятивного характера или антикапитал, как его иногда называют (Салицкий, 1997), лишился трудовой накопительной этики и содержания. Наживаемый в результате спекуляции землей и природными ресурсами, неуплаты налогов, валютных и биржевых махинаций антикапитал жаждет все большего обогащения и большей прибыли, получаемых нетрудовыми способами, т. е. стремится к расширенному воспроизводству. Эти мотивы все более становятся движущей силой общества потребления, а поскольку природные и энергетические ресурсы в собственных странах ограничены, интересы устремляются к чужому сырью.

Классическая экономика, некогда представлявшая единую системную науку, с пришествием НКЭ (в середине 70-х XIX века) распалась на две науки: макроэкономику (экономика в целом, т. е. экономика принятия решений государством) и микроэкономику (экономика принятия решений частным бизнесом), цели и задачи которых часто не совпадают. В результате чего макроэкономисты, готовящие важные политические решения, живут в виртуально-финансовом мире и, как правило, плохо понимают то, что происходит в реальном секторе экономики, и наоборот, реальный сектор не особенно заботит проблема общего богатства.

Подобная изолированность методов оценки экологических услуг на макро- и микроуровнях привела к тому, что богатства природы не только перестали восприниматься обществом как ценные капитальные активы в СНС, но и как активы, восстановление которых в производственном процессе должно происходить по типу текущего и капитального ремонта. Ведь когда речь идет о причинении ущерба зданию, производственному механизму или при утрате личных вещей, особых проблем по определению уровня компенсационных претензий не возникает. У природного капитала до сих пор нет адекватного измерителя причиненного вреда. В условиях рыночной экономики, где все и вся имеет свою цену, подобное положение вещей приводит к самоуспокоенности общества относительно истинного размера вреда природной среде от антропогенной деятельности. В силу чего затраты на ее восстановление производятся на недостаточном уровне, а деградировавшие (в терминах основного капитала - физически изношенные) природные экосистемы продолжают интенсивно использоваться. Такая практика неизбежно ведет к их полному разрушению.

Поэтому с учетом того, что эффективное управление природными экосистемами базируется на тех же самых принципах, что делают эффективным использование других капитальных активов, экоэкономика/биоэкономика и стремится сблизить методы оценки природного и рукотворного капиталов, т. е. сегодня речь идет не только о денежной оценке запасов конкретных ресурсов природы в капитализированной форме, но и об оценке потока услуг естественных экосистем, которая позволит формировать затраты на их охрану и восстановление по типу амортизации основных фондов. Этот подход направлен на исключение практики, когда значение услуг экосистемы оценивается только при их утрате и, как правило, по стоимости, не обеспечивающей восстановление утраченных качеств.

Для создания практической возможности погашения долгов природе и устранения сложившегося диспаритета цен на природный и рукотворный капиталы после 1992 г. стали расширяться исследования в совершенно новых направлениях экономики: экономике биоразнообразия, "зеленому" счетоводству ("green accounting") и даже по таким экзотическим для экономистов областям знаний, как экономика экосистем (Бобылев, 1995а; Бобылев, 1995б; Медведева, 1998; Brown, et al., 1993; Costanza, et al., 1997; Daily, et al., 1999).

Можно констатировать как состоявшийся факт, что в биоэкономике все большее применение находят теоретически новые подходы, в основе которых лежит определение общей экономической ценности (total economic value) природных богатств. Согласно этим подходам оцениваются стоимость использования (т. е. потребительская стоимость) и неиспользования природных ресурсов и услуг природы. В последнем случае оценивается стоимость существования природных благ самих по себе, т. е. оцениваются эстетические, этические, генетические свойства, экосистемные связи и иные способы сохранения окружающей среды.

Эти оценки важны не столько с позиций предъявления текущих компенсационных претензий при причинении вреда окружающей среде в их истинном размере (многие предприниматели при нынешнем уровне рыночных цен не в состоянии его оплачивать), сколько для выбора экологически выверенных управленческих решений в долгосрочной перспективе.

При оценке природного капитала допускаются серьезные методологические ошибки. Поэтому следует более подробно остановиться на методологии оценки природных богатств как капитальных активов согласно традиционным методам и вновь формирующейся методологии, направленной на оценку услуг естественных экосистем.