Непонимание экономической сути ренты и, как следствие, рентных платежей, как исследователями, так и чиновниками, является главной причиной рассеивания рыбопромысловой ренты (Титова, 2003в).

С 2004 г. платежи за водные биоресурсы закреплены в Налоговом кодексе, т. е. вошли в состав обязательных налогов и сборов в рыболовстве, что, по замыслу инициаторов аукционных торгов квотами биоресурсов, позволяет изымать рыбопромысловую ренту в бюджет. Представитель Министерства по налогам и сборам М. М. Юмаев уверяет рыбаков, что наконец-то и на рыбных промыслах появился механизм рентного налогообложения, схожий с тем, что "действует в отношении полезных ископаемых, лесных ресурсов, водных ресурсов". Он приводит аргументы в пользу наличия самостоятельного платежа за биоресурсы. Один из аргументов сводится к тому, что "в условиях продолжающегося становления рыночной экономики России государственное финансирование мероприятий по изучению, научным исследованиям, оценке состояния рыбных запасов и перспектив развития рыбного хозяйства находится на недостаточном уровне". Другой аргумент - к следующему: "сбор за пользование объектами водных биологических ресурсов, который может уплачиваться с разрешенного к пользованию количества ресурсов, является минимальным гарантированным платежом недисциплинированных налогоплательщиков, не отражающих в налоговых декларациях по другим налогам сведения, связанные с доходами от реализации фактически выловленной рыбы и от операций с рыбопродукцией" (Юмаев, 2004: 41).

Однако платежи за полезные ископаемые (или единый налог на добычу полезных ископаемых - НДПИ), на которые в качестве примера удачного воплощения на практике рентного налогообложения ссылается М. М. Юмаев, даже при самом большом желании нельзя отнести к рентным платежам. Они введены с 2002 г. взамен отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы, их ставки носят форму фиксированных процентов от цен реализации тех или иных видов ресурсов. Многие исследователи отмечают, что НДПИ, установленные на основе макроэкономических подходов и дифференцированные по видам полезных ископаемых в зависимости от средней рентабельности их добычи (по аналогии со средней температурой по больнице) (Аналогичным способом рассчитываются и ставки платы за водные биоресурсы.), не учитывают конкретных условий добычи, поэтому с их помощью не может быть изъята ни горная, ни нефтяная ренты. Ставки НДПИ настолько агрегированы, что приводят к серьезным ошибкам, не идущим на пользу развития производства. Они могут быть оправданы только как форма изъятия абсолютной ренты. Вопрос же с изъятием дифференциальной ренты I в недропользовании остается открытым (Кимельман, Андрюшин, 2004; Петров, 2004; Тропко, 2004).

Аналогичной точки зрения придерживается и Ю. В. Яковец, утверждая, что НДПИ, акцизы на нефть и природный газ введены "не только экономически безграмотно (хотя и весьма выгодно для олигархов, осуществляющих разработку лучших месторождений полезных ископаемых), но и весьма опасно для будущего минерально-сырьевого комплекса страны - ликвидируется самостоятельный канал финансирования государством геологоразведочных работ… Это отнюдь не налог, как пытались представить некоторые финансовые мудрецы и поддержавшие их законодатели, а необходимый компонент издержек воспроизводства в природоэксплуатируюших отраслях; эти средства должны концентрироваться в соответствующих фондах и служить источником для воспроизводства и охраны природных ресурсов" (Яковец, 2003: 67, 99).

Никакого сходства с рентными платежами не имеет и водный налог.

Так что доводы М. М. Юмаева в пользу того, что в рыбном хозяйстве наконец-то появились механизмы рентного налогообложения по аналогии с другими сырьевыми отраслями, малоосновательны. Они лишь усиливают сомнения в том, что нововведенные в рыболовстве платежи носят рентный характер, а те, кому поручено заниматься реформой налогов, имеют необходимые для этого представления об экономической сути и целях перехода к рентному налогообложению.

Закрепленные в Налоговом кодексе платежи за биоресурсы дифференцированы по рыночной стоимости ресурсов в разрезе бассейнов промысла и по методам установления имеют полное сходство с платежами на изучение, охрану и воспроизводство рыбных запасов (см.: Сборник…, 1991), которые на добровольно-принудительной основе взимались с начала 1990-х гг. и приобрели обязательную форму после принятия Правительством РФ постановления о введении платы за пользование биоресурсами от 14.12.1998 № 1490. С большой натяжкой можно сказать, что они в ка-кой-то мере улавливают лишь такой рентообразующий фактор, как валютоемкость ресурсов, и изымают абсолютную ренту, которая, как считают некоторые исследователи, не зависит от продуктивности и местоположения зон промысла, а скорее означает оплату любому собственнику ресурсов разрешения вести их добычу.

Этот вид платы при необходимости, действительно, мо-жет устанавливаться в форме фиксированных ставок от уровня рыночных цен на тот или иной вид добытых биоресурсов. Но при корректно установленных рентных платежах необходимость в изъятии абсолютной ренты отпадает.

Вместе с тем законодательное закрепление платы за биоресурсы на столь сомнительных подходах сыграло на руку противникам взимания рентных платежей. На рыбных промыслах, судя по всему, надолго возобладала формула "рентные платежи + все остальные налоги", которая компрометирует главную идею рентного налогообложения - снятие налоговой нагрузки на труд и капитал и создание условий для более справедливого распределения биоресурсов между пользователями.

Не совсем четко трактуют и даже расходятся во взглядах на предназначение рентного налогообложения исследователи из рыбохозяйственных институтов. Одни из них утверждают, что "…предлагаемая система платности за использование ресурсов, по сути, является вынужденной политикой изъятия "дифференциальной ренты первого порядка" взамен существования аукционов. Она глубоко не проработана экономически и вызывает законные претензии ресурсопользователей" (Шевченко, Лепесевич, Комличенко, 2005: 340). С утверждением, что система платности не проработана экономически, можно согласиться. Но сравнивать платежи за биоресурсы, закрепленные в Налоговом кодексе, с дифференциальной рентой I нельзя по причинам, которые были изложены выше.

Другие исследователи убеждены, что "прибыль и рента находятся в функциональной зависимости, при этом рентой можно считать свехнормативную отраслевую прибыль" (Шевченко, Осетрова, 2004). Такая формулировка также ведет к ложным посылам, будто бы природная рента - это такой же доход, что и корпоративная прибыль, т. е. доход, заработанный дополнительными вложениями труда и капитала. Тогда как истинная рента - это доход, обусловленный "трудом" природы, и, чтобы его заполучить, нужно любыми способами обеспечить доступ к природным ресурсам лучшего качества и местоположения, где равные и даже меньшие удельные затраты труда и капитала по сравнению с худшими условиями позволяют получать огромный экономический выигрыш. До сих пор существует путаница и относительно того, является природная рента доходом или частью издержек на добычу ресурсов.

Некоторые экономисты полагают, что рента не входит в издержки. Другие - настаивают на включении ее, т. е. рентных платежей, в издержки.

Поэтому чтобы конструктивно и правильно поставить теорию ренты на защиту интересов отрасли, следует выйти из области мифологий, дать корректное определение терминам "рыбопромысловая рента" и "рентные платежи" и использовать их в практике налогообложения соответственно сути и целевому предназначению.

Собственно, в этом плане и дискутировать вроде бы не о чем, ибо уже на протяжении более двух столетий известно, что дифференциальная рента I, т. е. избыточный рентный доход, обусловленный природногеографическими факторами, находится вне зоны формирования цен на продукцию и не входит в цену товаров непосредственно как норма прибыли и издержки производства (включая и плату на изучение, охрану и воспроизводство ресурсов), хотя рыночная цена каждого товара и включает полную величину природной ренты.

На эту особенность ренты обращал внимание еще А. Смит, писавший, что "...рента входит в состав цены продукта иным образом, чем заработная плата и прибыль. Высокая или низкая заработная плата и прибыль на капитал являются причиной высокой или низкой цены, больший или меньший размер ренты является результатом последней" (Смит, 1993: 275). Утверждение Смита, что рента является функцией рыночной цены, а не прибыли, осталось неизменным и в современной системе знаний. Именно это обстоятельство и позволяет экономистам рассматривать дифференциальную ренту I как незаработанный частными лицами доход, который может изыматься в пользу общества (или направляться на экономическую стабилизацию отрасли) без нарушения возможностей расширенного воспроизводства.

Чтобы окончательно прояснить суть проблемы, имеет смысл показать графически, где следует искать рыбопромысловую ренту. На рис. 18 показана структура совокупного продукта рыболовства в рыночных ценах (речь может идти как об общем улове, так и о конкретном объекте промысла), представляющего собой четырехугольник ОАВТ.

Прямоугольник ОСВТ - это область формирования совокупной "цены производства", в данном случае "цены рыболовства", которая складывается из издержек на промысел и среднеотраслевой нормы прибыли. Одновременно это и область включения всех налогов и сборов за исключением рентных платежей.

Рента (треугольник АВС) располагается вне области формирования "цены производства", но входит в совокупный продукт рыболовства, выраженный в рыночных ценах (фигура ОАВТ), т. е. является функцией рыночной цены (но никак не прибыли!), а поэтому не влияет на уровень прибыли, тогда как капитал и труд входят в цену непосредственно, и уровень рыночных цен зависит от среднеотраслевой нормы прибыли, уровня заработной платы и материальных затрат в предельных условиях. Но поскольку рента все же зависит от того, "высока эта цена или низка, превышает ли она намного, незначительно или совсем не превышает сумму, достаточную для покрытия заработной платы и прибыли" (Смит, 1993: 275), то она может возрастать вместе с рыночными ценами в результате сговора монополистов.

Тем, кто утверждает, что рентные платежи повышают цены на рыбу в качестве еще одного довода о том, что они не правы, в дополнение к Смиту можно привести высказывание Д. Рикардо о том, что "не потому Рента (треугольник АВС) располагается вне области формирования "цены производства", но входит в совокупный продукт рыболовства, выраженный в рыночных ценах (фигура ОАВТ), т. е. является функцией рыночной цены (но никак не прибыли!), а поэтому не влияет на уровень прибыли, тогда как капитал и труд входят в цену непосредственно, и уровень рыночных цен зависит от среднеотраслевой нормы прибыли, уровня заработной платы и материальных затрат в предельных условиях. Но поскольку рента все же зависит от того, "высока эта цена или низка, превышает ли она намного, незначительно или совсем не превышает сумму, достаточную для покрытия заработной платы и прибыли" (Смит, 1993: 275), то она может возрастать вместе с рыночными ценами в результате сговора монополистов.

Тем, кто утверждает, что рентные платежи повышают цены на рыбу в качестве еще одного довода о том, что они не правы, в дополнение к Смиту можно привести высказывание Д. Рикардо о том, что "не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог... Цена хлеба нисколько не понизилась бы, если бы даже землевладельцы отказались от всей своей ренты. Такая мера только позволила бы некоторым фермерам жить по-барски, но не уменьшила бы количество труда, необходимого для получения сырых продуктов с наименее производительной земли, находящейся под обработкой" (Рикардо, 1993: 115-116).

Так что повышение цен на морепродукты в результате введения платежей за биоресурсы можно объяснить опять-таки только тем, что эта мера выполнена некорректно, в нарушение предписаний экономической теории. Как уже было сказано, цены на природное сырье регулируются количеством труда и капитала, затраченного на добычу его в худших условиях, где рента не образуется. На рассматриваемом графике предельные условия промысла расположены вправо от линии ВТ. Здесь дополнительные вложения труда и капитала дают отдачу на уровне среднеотраслевой нормы рентабельности, следовательно, промысел может продолжаться и на участках, где рента не образуется.

Закономерен вопрос, а где же место ранее действовавшим платежам на изучение, охрану и воспроизводство рыбных запасов? Оно - в цене производства (прямоугольник ОСВТ), ибо без проведения сырьевых исследований и охраны рыбных запасов ни о каком рациональном или устойчивом промысле не может быть и речи. Что касается источников финансирования рассматриваемых затрат, то на эти цели могут быть направлены как часть поступлений от рентных платежей, уровень которых, как будет показано ниже, может возрасти при снижении налоговой нагрузки на труд и капитал, так и сборы от штрафных санкций и иных источников. Затраты на охрану определяются методами, ничего общего не имеющими с методами установления рентных платежей. Подмена сути платежей за биоресурсы опасна тем, что, как и в случае введения НДПИ, в рыболовстве могут возникнуть не менее серьезные осложнения с финансированием затрат на изучение, охрану и воспроизводство рыбных запасов вследствие окончательного лишения самостоятельности и целевого предназначения фондов для оплаты работ, гарантирующих сохранение от истощения рыбных запасов.

Таким образом, правильная трактовка сути рыбопромысловой ренты, определение ее места в рыночной цене морепродуктов и в соответствии с этим создание методов изъятия ренты важны по следующим обстоятельствам:

- рентный доход своим происхождением обязан не дополнительным вложениям труда и капитала, не организаторским способностям и умению предпринимателей, а только "труду" природы, поэтому налогообложение ренты не является какой-либо жертвой со стороны частных предпринимателей, получающих ее незаслуженно;

- рента определяется рыночной ценой, а не нормальными издержками на промысел и поэтому может быть изъята полностью без негативного влияния на расширенное воспроизводство;

- если государство не изымает ренту, то предприниматели, чьи рентные доходы чрезмерны, а капиталы велики, способны устанавливать монопольные цены, навязывая свою волю в правилах природопользования, как органам государственной власти, так и соперникам по общему делу (Смит, 1993: 181);

- цену рыбы-сырца, безусловно, будут повышать неправильно установленная плата за ресурсы, а также возможность перепродажи лицензий, субаренды и иных форм передачи прав пользования биоресурсами на вторичном рынке без надлежащего контроля этого процесса со стороны государства.