К рассеиванию рыбопромысловой ренты ведет и то, что в разных регионах России сложились явно несправедливые экономически условия доступа населения к морепродуктам. Дело в том, что более 3/4 общей добычи морепродуктов дают дальневосточные моря. Однако примерно 75 % потенциальных отечественных покупателей удалены от их побережий на 7-10 тыс. км. Расстояние от Приморского края и Камчатской области до Москвы, являющейся одним из самых крупных потребителей морепродуктов, составляет соответственно 9,3 и 11,9 тыс. км. Необходимость транспортировки рыбных товаров на такие расстояния приводит к увеличению розничных цен на них в Европейской части России в 2-3 и даже 4 раза (Корельский и др., 2003).

Сходные проблемы возникают и в бассейне Баренцева моря, который является вторым по значимости в обеспечении населения страны морепродуктами. О явной неконкурентоспособности российских способов перемещения морепродуктов сухопутными путями в борьбе за место на мировых рынках свидетельствует и тот факт, что у ближайших соседей России положение с этим гораздо более выгодное. На Дальнем Востоке, к примеру, плотность транспортной сухопутной сети почти в 6 раз ниже в сравнении со средними показателями по России. Если же сравнивать этот показатель с другими странами, то разница будет еще более значительной. В Китае он в 20 раз выше, чем на российском Дальнем Востоке, а в Японии показатель плотности транспортной сети превышает российский в 600 раз (Бакланов, 2001). Естественно, что при отстраненности государства от необходимости нивелировать на макроэкономическом уровне пространственные особенности России происходит поглощение промысловой ренты по продуктивности рентой по местоположению, приобретающей отрицательное значение при перевозке морепродуктов в глубь страны. В результате морское сырье направляется по наиболее короткому и дешевому морскому пути в Японию, Южную Корею, Китай или Норвегию, где к тому же для российских рыбаков созданы оптимальные по времени и этике (речь идет об отсутствии унизительных поборов контролирующих служб, число которых при заходе в российские порты превышает два десятка) условия приемки сырья.

Следствием отсутствия разумной протекционистской политики для отечественных рыбаков явилось разрушение российского портового хозяйства и береговых рыбоперерабатывающих производств. Одновременно с этим, благодаря экспорту дешевого российского сырья, произошло небывало быстрое развитие и процветание рыбохозяйственных комплексов в городах Пусан (Республика Корея), Сиэтл (США), Вакканай (Япония), Киркинес (Норвегия) и в ряде населенных пунктов Китая. Так, только в Пусан ежегодно осуществляется более 1000 судозаходов, его посещают порядка 100 тыс. российских рыбаков. В результате общая сумма валютных средств, которые ежегодно оставляют наши рыбаки за рубежом, по экспертным оценкам, достигла 600 млн. долларов США (Дахов, 2001). Это можно рассматривать как упущенную выгоду и для отрасли, и для бюджета России в целом.

Вместе с тем задача создания равных возможностей обеспечения населения рыбой и рыбопродуктами, где бы оно ни проживало, является одной из важнейших функциональных обязанностей любого социально ориентированного государства, к числу которых согласно Конституции принадлежит и Россия. Эта задача вполне выполнима, поскольку в арсенале экономики существуют выверенные практикой знания: теория использования пространства и теория размещения производства. Эти теории исходят из того, что поскольку природно-географические особенности у каждого государства постоянны, проблемы использования пространства и справедливого распределения ограниченных природных ресурсов в любой стране являются фундаментальным фактором, определяющим особенности общественного устройства и инструментарий экономического регулирования. Родоначальником этих теорий считается выдающийся немецкий экономист Й. Г. фон Тюнен, а история теорий ведет свой отсчет с публикации в начале XIX века его книги "Изолированное государство". В ней автор не только причислил пространство к экономическим явлениям, заслуживающим самого пристального внимания в практике государственного строительства, но и исследовал его в неразрывной связи с теорией ренты (Тюнен, 1926).

Огромный вклад в становление названных теорий и методов их практического использования внесли советские экономисты. Подтверждением их заслуг мировым сообществом является присуждение нобелевской премии советскому ученому академику Л. В. Канторовичу за работы по теории оптимального размещения производительных сил и использования пространства. В основе этих работ лежали объективно обусловленные оценки предельной производительности факторов производства, являющиеся применительно к природным ресурсам математическим аналогом понятия ренты (Канторович,1959). Поэтому вряд ли можно найти разумное оправдание тому, что научные заделы по проблемам, столь важным для жизнеобеспечения страны таких масштабов, как Россия, с началом либеральных реформ были выброшены на свалку истории. В результате произошла подмена макроэкономических требований политической географии региональной экономикой, в рамках которой не могут быть реализованы положения, обеспечивающие оптимальное размещение производительных сил в целом по стране на основе совместного учета критериев экономической эффективности и национальной безопасности.

Причины пренебрежения российских реформаторов к теории использования пространства во многом объясняются догматической приверженностью их к англоязычным теориям неолиберального толка. Хотя на серьезные и часто необъяснимые пробелы неоклассической экономики в отношении оптимального использования пространства указывают многие ученые. В частности, А. Маршалл, считающийся первым неоклассиком, еще в начале XX века призывал английских экономистов проявить интерес к данному обстоятельству, поскольку "неравенство в местоположении по отношению к лучшим рынкам является столь же сильным фактором возникновения в избытке производительности, как и неравенство по плодородию". Хотя для Англии, считал он, с ее высокой плотностью населения и хорошими сухопутными транспортными коммуникациями (от себя добавим: гораздо меньшими масштабами, чем Россия, и чрезвычайно большим рентным выигрышем, который дают морские побережья и удобно расположенные порты. - Г. Т.) это и не является роковой ошибкой (Маршалл, т. III, 1993: 46).

"Удивительное презрение к теории размещения" приверженцев неоклассической экономики поражает и другого всемирно признанного английского экономиста М. Блауга. Подобное положение вещей он называет "одной из великих загадок в истории развития экономической науки" и видит причины этого в "консерватизме и зашоренности мышления", не позволивших поставить на службу обществу важнейший геополитический фактор (Блауг, 1994: 568, 583-584).

Для России игнорирование теории размещения производства экономическими ведомствами оборачивается для общества большими потерями, поскольку при огромном "плече" сухопутных перевозок именно умение управлять пространством позволяет обосновать параметры устойчивости российских регионов в мировом региональном делении (европейском, северном, среднеазиатском, азиатско-тихоокеанском и т. д.) и принципы сохранения целостности государства в открытой экономике. Хотя обеспечение геополитических интересов, как правило, не всегда совпадает с получением экономических оптимумов, теория размещения производства позволяет решать проблему национальной безопасности с позиций экономии всех совокупных ресурсов с учетом географических и природно-климатических особенностей страны.

Исходя из теории использования пространства, решение проблемы обеспечения жизненно важных поставок морепродуктов внутрь страны должно взять на себя государство. "Плечо" сухопутных перевозок и пресловутые особенности российских дорог таковы, что вряд ли правомерно, как это предлагают некоторые исследователи, относить их к числу факторов, определяющих ренту по местоположению на рыбных промыслах, и рассматривать возможность нивелирования ее отрицательного значения за счет ренты по рыбопродуктивности (Гаврилов, Романов, 2003). Представляется, что с сущностной точки зрения было бы более правильным оценивать ренту по местоположению только в границах "промзона - порт сдачи сырья" и не взваливать на плечи рыбаков и рыбообработчиков непосильную для них задачу обеспечения морепродуктами населения России. Вместе с тем проблема поглощения ренты по продуктивности рентой по местоположению в рыболовстве (рис. 21) заслуживает самого пристального внимания и исследования.

Тем более, что рента по местоположению проста в исчислении, а компенсация ее отрицательных значений при необходимости может производиться посредством дифференциации льготных тарифов на ГСМ.

Изложенное позволяет сделать вывод, что при масштабах России вывести рыбохозяйственный комплекс из системного кризиса и повысить рентный доход от использования морских биоресурсов можно только при условии регулирования энергетических и транспортных тарифов.