Не только изъяны в налоговой системе, но и отсутствие в России внятной экспортной и таможенной политик в немалой степени способствуют рассеиванию рыбопромысловой ренты. Как известно, весь экспортный оборот в 200-мильной экономзоне с 1992 г. оказался в руках частных предпринимателей, которые в ничем и никем неограничиваемом стремлении к сиюминутным сверхприбылям, стали направлять в сопредельные государства огромную часть улова морских биоресурсов, а заодно и потенциальные налоговые поступления. За рубеж переместились самые рентабельные части рыбохозяйственного комплекса (переработка рыбы, обеспечение и обслуживание флота, судоремонт и т. д.).

Обращая внимание на недостатки экспортной и таможенной политик, следует напомнить, что, выходя за национальные границы любая природная рента, и рыбопромысловая не составляет исключение, принципиально меняет свой облик. Как отмечают исследователи, при продаже природного сырья на мировых рынках рента обретает форму сверхприбыли от торговых операций. Основным рентообразующим фактором в данном случае становятся мировые цены, которые могут существенно отличаться от цен внутренних. Вследствие этого некоторые экономисты называют мировую природную ренту "ценовой рентой" (Кимельман, Андрюшин, 2004; Тропко, 2004; Яковец, 2003). Она представляет собой разницу цен на сырье на внутреннем и мировом рынках и изымается государствами-поставщиками природного сырья с помощью таможенных пошлин, акцизов, налогов на сверхприбыль. Хорошо известно, что огромная доля мировой природной ренты присваивается ТНК и странами-импортерами сырья, которые используют для этого разнообразные приемы, включая трансфертные цены, уклонение от налогов и прямой подкуп чиновников в государствах-экспортерах (Яковец, 2003). Поэтому именно системы таможенно-экспортных сборов и пошлин и контроля экспорта предназначены для защиты национальных интересов при передаче сырья за рубеж. В России изъятие ценовой ренты пока практикуется только при внешней торговле нефтью и газом, хотя эта проблема не менее актуальна при экспорте морепродуктов, леса и другого природного сырья.

Экспорт российских морепродуктов за годы реформ существенно возрос. За последние пять лет ежегодно направляется за рубеж треть морепродуктов, выловленных в российской ИЭЗ. А в 2004 г. официальный экспорт рыбы и рыбопродуктов составил 43 % (1,254 млн. т при улове 2,913), из которых 9/10 пришлось на живую, свежую, охлажденную или мороженую продукцию, т. е. товары с низким уровнем переработки. К официальным данным следует добавить нелегальные обороты, которые по экспертным оценкам сравнялись с регистрируемыми статистикой объемами.

Темпы нарастания импорта достигли беспрецедентного уровня после начала аукционной торговли квотами. Производство же рыботоваров для собственного внутреннего рынка и на экспорт с добавленной стоимостью стало ежегодно уменьшаться на 50 тыс. т (Бобылов, 2004).

При этом происходит падение экспортных цен на рыбу при одновременном и существенном росте цен импортируемых рыботоваров. Так, если накануне введения аукционов экспорт превышал импорт в натуральном выражении в 2,2 раза, а в стоимостном - в 7,9 раза, то в 2004 г. это соотношение снизилось соответственно до 1,4 и 1,9 (табл. 10).

Возникший в результате экспортной направленности рыбной отрасли дефицит в белках животного происхождения в России стал удовлетворяться за счет поступления практически в тех же объемах "куриных окорочков" из США, а также импорта от соседей по морским побережьям рыбопродуктов с глубокой степенью переработки, т. е. с высокой добавленной стоимостью.

Импорт все больше стал занимать важную для населения нишу рыботоваров относительно невысокой стоимости. При этом значительную долю в нем (по различным данным от 35 до 60 %) составляет российский реэкспорт (Корзун, 2004). Рост импорта в условиях ненасыщенности внутреннего рынка дешевыми отечественными рыботоварами свидетельствует о реальной угрозе российской продовольственной безопасности и серьезных изъянах социальной политики государства.

Результат экспортной направленности российского рыболовства налицо: простаивающие от безрыбья российские береговые предприятия, судоверфи, пустующие холодильники, умирающие поселения. Зато процветают рыбоперерабатывающие предприятия у соседей и, в частности, в Норвегии, 70 % обрабатывающих предприятий которой работают на российском сырье, возвращая его в торговую сеть России после глубокой переработки. Государства-импортеры отечественного сырья получают многократную выгоду, которая выражается не только в присвоении ценовой ренты, но также в росте дополнительных поступлений в бюджет из сферы переработки. Сложившаяся практика позволяет соседям России снижать налоги на промысле, субсидировать развитие собственного флота и продолжать вытеснять российских рыбаков из борьбы за обладание биоресурсами Мирового океана. От подобной практики российская экономика несет огромные потери.

Отсутствие в России государственной поддержки глубокой переработки сырья и повышения налоговых поступлений в результате этого поражает даже экспертов из стран-импортеров российских морепродуктов (Норвегия, Япония и др.). Так, по оценкам японских специалистов, экспорт в их страну российских морепродуктов по легальным и нелегальным схемам за 1992-2002 гг. возрос в 6 раз. Японская статистика зафиксировала, что за указанный период было ввезено из России только ракообразных 634 тыс. т на сумму 52,5 млрд. долл. США. Из них лишь 44 тыс. т (387,2 млн. долл.) прошли через российскую таможню. Благодаря распродаже сырья по демпинговым ценам, за этот же период средние цены на ракообразные, импортируемые из России, упали с 13,2 до 6 долл./кг (Гаврилов, 2005).

Как следует из данных табл. 6, от неумения создать новые сегменты на собственном продовольственном рынке Россия ежегодно теряет, как минимум, 0,5 млрд. долл. США. Зарубежные эксперты не могут найти объяснение причин столь длительного бездействия российских политиков при столь очевидных фактах расхищения национальных богатств.

Российские экономисты констатируют факты значительного (в 3-5 раз) разрыва между экспортными ценами российских рыбных товаров (прежде всего мороженой рыбы) и конечной ценой их реализации на мировых рынках. В данном случае речь идет именно о ценовой ренте, включение которой в бюджетные потоки может стать весомым аргументом для того, чтобы использовать рыбопромысловую ренту, образующуюся внутри национальных границ, для становления российского рыбохозяйственного комплекса. Р. В. Гаврилов и Е. А Романов полагают, что для рыбного хозяйства посильны рентные платежи за экспортируемые за рубеж рыбу, крабы, креветку и другие валютоемкие морепродукты (без снижения нормальной нормы прибыли) на уровне до 500 млн. долл. в год (Гаврилов, Романов, 2003). С учетом ренты с иностранных судовладельцев, добывающих рыбу в российской экономзоне, эта сумма может прирасти и использоваться для поддержки предпринимателей, желающих обслуживать внутренние рыбные рынки.

Тому, что значительная часть валютной выручки перешла в руки иностранных посредников, в значительной степени способствовали аукционы квот. Ведь квоты приобретались российскими рыбаками на кредиты, полученные за рубежом. Условием погашения кредитов являлась поставка сырья за рубеж по фиксированным (естественно, демпинговым) ценам. Тем самым иностранные кредиторы добились увеличения поставок сырья, усиления позиций на рынке при сохранении высокой рентабельности выпуска рыботоваров собственными предприятиями.

Доступ иностранных фирм к биоресурсам российской экономзоны происходит и по другой схеме: подставная российская компания берет кредит у западного партнера, на который приобретает у него же судно.

Поменяв флаг страны, компания закладывает судно продавцу в обеспечение кредита. После чего по договору о совместной деятельности российская сторона обеспечивает демпинговые поставки сырья кредитору в счет погашения долга (Корзун, 2004). Таким способом российское общество дотирует перерабатывающие предприятия за рубежом, разрушая рыбохозяйственную инфраструктуру на собственных побережьях.

От своих берегов российских рыбаков гонит нелепая и забюрократизированная система контроля и проверки судов. По этой причине не только рыбаки не стремятся сдавать рыбу на собственной территории, но даже и приобретенные за границей промысловые суда нового поколения не спешат заходить в российские порты, т. к. для этого необходимо проходить дорогостоящее таможенное оформление. И вместе с тем без всякого таможенного оформления те же суда могут заниматься промыслом ресурсов в экономической зоне России за пределами территориального моря.

Разительный контраст российской практике являет система портовых сборов и таможенных досмотров в других странах. Если в России обработка судна при заходе в порт занимает несколько суток, то в Норвегии - три часа. Поэтому рыба и сдается в тех портах, где рыбопромысловые суда получают ощутимые преимущества при стоянке в порту и прохождении контроля. К примеру, при сдаче сырья в Норвегии наши суда освобождаются от платы за стоянку у причалов и бесплатно получают воду. Хотя, как считают специалисты, если убрать лишние бюрократические препоны, то и у нас обработку судов можно обеспечить за 6 часов (Спиридонов, 2001).

В мировом рыболовстве, действительно, трудно найти примеры того, чтобы на рыбных промыслах в экономзонах действовали налоговые и таможенные политики, направленные против интересов собственного населения и товаропроизводителей, как это происходит в России на протяжении рыночных реформ. Разве не удивительно, что Польша, где стоимость рабочей силы и энергоносителей выше, чем в России, поставляет вполне конкурентоспособную рыбопродукцию на российский рынок? Это стало возможным лишь потому, что польское правительство, стремясь удешевить сырье для собственных перерабатывающих предприятий, освободило от сборов и налогов всех, кто завозит сырье на переработку и, напротив, повышает пошлины на ввоз готовой продукции. Закупая сырье у Норвегии, Швеции, Дании и поставляя рыбопродукты глубокой переработки в Россию, поляки имеют значительный доход от подобной практики (Тишков, 1999).

Изложенное свидетельствует о неэффективности внешней торговли рыбопродуктами в России. Поэтому только изменение экспортной политики и ужесточение контроля движения сырья позволит сократить поставки охлажденной и мороженой рыбы за рубеж, увеличить доходы казны и прекратить угрожающую экспансию импорта. Если государство к тому же окажет содействие продвижению российского сырья и рыбопродуктов в отдаленные от побережий регионы, то только за счет этого уже в 2008 г. можно будет увеличить среднедушевое потребление рыбы с 10 до 15,5 кг/год, т. е. до среднемирового уровня (Бобылов, 2005а).

С большим запозданием правительство подготовило проект постановления "О вывозе сырья и продукции, производимой из водных биологических ресурсов исключительной зоны и континентального шельфа Российской Федерации", которым предусмотрена обязательная регистрация продукции морского промысла в рыбных портах России. Эта мера давно практикуется некоторыми государствами, в частности, Норвегией, однако по непонятным причинам положительный опыт до сих пор не заимствуется российскими политиками, несмотря на катастрофическое положение дел с нелегальными оборотами в рыболовстве.

Вместе с тем профессионалы весьма скептически оценивают эффективность заложенных в указанном постановлении мер, поскольку его нормы носят преимущественно отсылочный (порученческий) характер и могут быть реализованы за 2-3 года, тогда как узел накопившихся экспортных проблем следует разрубать незамедлительно. Нельзя не разделить их озабоченность: при сложившейся тенденции сокращения уловов, регистрировать на берегу скоро будет нечего, а проблема рассеивания рыбопромысловой ренты исчезнет сама по себе.