ЧЕСТНУЮ ЛИ ИГРУ ВЕДЕТ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ПО РЫБОЛОВСТВУ РОССИИ С РОССИЙСКИМИ ЖЕ РЫБАКАМИ?

 

 

Известно, что Евгений Иванович Наздратенко выступает с позиций государственника. И порой он до такой степени настойчив, что его уже и к националистам приписали: сначала, дескать, все для россиян и только для россиян, а потом уже всем остальным.

И есть факты, которые говорят, что председатель Госкомрыболовства упрямо ведет свою национально-государственную линию: например, вывел иностранный флот из Охотского моря, о чем настаивал еще в те времена, когда был губернатором Приморского края. Договорился с японцами о запрете ввоза недекларированной рыбы и морепродуктов, чем основательно ударил по российскому браконьерству. Запретил супертраулерам испанской постройки вести промысел в исключительной экономической зоне России.

По этим позициям председатель Госкомрыболовства бьется с Правительством в целом и отдельными министерствами, хотя это может стоить ему карьеры: яркий пример — его борьба против аукционов по продаже рыбы в воде с министром Грефом.

Но имеются и другие факты, которые мы бы и просили специалистов Госкомрыболовства объяснить нашим читателям: то ли вы подставляете своего и нашего председателя Госкомрыболовства, то ли сам Евгений Иванович ведет двойную игру, которая в простонародье зовется «и нашим — и вашим».

 

«Для обеспечения продовольственной безопасности России необходимо менять макроэкономическую политику государства» — это один из тезисов, и очень, подчеркиваем, правильных, выступления Е.И. Наздратенко в Государственной Думе. «Речь идет, — поясняют в пресс-релизе ГКР, — прежде всего об упрощении системы налоговых, таможенных и прочих платежей, фактически закрывающих дорогу на отечественный рынок российским рыбакам и добываемой ими продукции».

Но вот что интересно: Евгений Иванович только что вернулся из поездки на Камчатку, где встречался с рыбаками, отвечал на многочисленные вопросы, консультировал местную администрацию, а после его отъезда рыбопромышленные компании, специализирующиеся на промысле лосося в реке Камчатке, получили документ под таким вот названием — «Договор о добровольном выделении средств для развития социальной сферы Камчатской области и Усть-Камчатского районного муниципального образования». И добровольно-принудительно каждая из этих компаний должна перечислить на счета администраций по 50 центов США с каждого килограмма еще не выловленной рыбы — нерки (самой дорогой на мировом рынке из лососей). Тот же, кто не заплатит (а рыбаки, понятное дело, «вбухали» уже все свои деньги в подготовку к этой путине),  — не получит этих самых лимитов. Вот так. И за горбушу тоже потребовали мзду — по 10 центов с килограмма.

Администрация Камчатской области таким же образом продала своим рыбакам, для которых государство выделило промышленные квоты на бесплатной основе, следующие морские ресурсы: охотоморский минтай — по 120 долларов за тонну, беринговоморский минтай — по 80 и тихоокеанскую треску — по 10 долларов за тонну.

Вопрос: в каком документе и каким ведомством прописано это право на камчатские макроэкономические излишества? Есть ли разрешение Правительства России на увеличение налогового бремени именно на камчатские рыбопромышленные предприятия, которые вовремя и исправно платят и без того не малые государственные налоги (известно, что нигде больше на Дальнем Востоке губернаторы не практикуют ничего подобного)? И вправе ли администрация региона распоряжаться выделенными ГКР квотами по своему разумению и усмотрению, заставляя камчатских рыбаков не только платить оброк, но еще, получается, и отрабатывать барщину?

И о каких тогда квотогарантиях заявляет в Государственной Думе председатель Госкомрыболовства, когда главная и единственная цель российского чиновника, как в регионах, так и в Москве, — поставить максимум препон на пути российского производителя, чтобы выжать из него последнюю трудовую копейку? Отсутствие всяких гарантий — вот главный механизм воздействия на российскую рыбопромышленную элиту. Только тогда она и послушна. Только тогда она и готова платить столько, сколько ей укажут.