ПОРА НАВОДИТЬ ПОРЯДОК В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ

«Тихоокеанский вестник»: Анатолий Николаевич, Вашей карьере можно только позавидовать — в недавнем Вы заместитель председателя Госкомрыболовства России, вчера еще — директор департамента рыбохозяйственной политики Министерства сельского хозяйства, то есть правая рука министра А.В. Гордеева в вопросах рыболовства… и вдруг подаете в отставку. Если не секрет, то с чем это связано?

 

А.Н. Макоедов: Вопрос не простой, тем более для прессы. Но я постараюсь объяснить. Последние пятнадцать лет мне было, видимо, определено судьбой начинать каждое очередное дело с нуля.

В тридцать пять лет, будучи кандидатом биологических наук, старшим научным сотрудником Магаданского института биологических проблем Севера ДВО РАН, меня пригласили в Анадырь в Научно-исследовательский центр «Чукотка» ДВО РАН. Предложили создать там ихтиологическую лабораторию. Согласился. Кроме заведования лабораторией на меня возложили обязанности заместителя директора центра по науке. Через год удалось сделать так, что моя лаборатория оказалась наиболее укомплектованной специалистами, которых, как известно, на Чукотке не готовят. Более того, хоздоговорные средства позволили обеспечить вполне приемлемое обеспечение научной деятельности.

Примерно в это же время, а шел 1994 год, тогдашний губернатор округа Александр Викторович Назаров активизировал свои действия по открытию на Чукотке самостоятельного отделения ТИНРО. Мне предложили подключиться к этой работе. И вот вместо только что возникшей определенности в научной карьере, завершения докторской диссертации и реальных перспектив через пару-тройку лет возглавить НИЦ «Чукотка» иду туда, не знаю куда. Еду в Москву в Госкомрыболовство и три дня хожу по кабинетам, согласовывая приказ о создании Чукотского отделения ТИНРО и о своем назначении директором этого самого отделения. А на самом деле — пустого места. Ничего нет — ни помещения, ни финансирования, ни структуры. Ноль полный. Причем, напомню, что происходило это все в 1994 г. В стране все рушится. Народ бежит с Севера. И вот на этом фоне мой энтузиазм, больше напоминающий безумие. Ничего, как часто бывает в жизни: глаза боятся — руки делают. Администрация округа помогла, и Владивосток без внимания не оставил.

Через пять лет, в 1999 году, к 40-летию Магаданского отделения ТИНРО его тогдашний директор Николай Николаевич Афанасьев подарил мне памятный юбилейный значок. Ему в ответ я передал пять книг, выпущенных сотрудниками нашего института. В год по книжке. И, естественно, поинтересовался: «А сколько книг вы издали за 40 лет работы отделения?». Скажу честно, я тогда еще не знал, что научные сотрудники могут не заниматься наукой. То ли моя ирония раззадорила магаданцев, то ли подошла пора зрелости — творческой, но в пятом десятилетии они подготовили и издали несколько вполне солидных научных монографий.

В 1999 году Михаил Иванович Куманцов, с которым мы довольно близко сошлись за время совместной работы на Чукотке, где он возглавлял окружную инспекцию рыбоохраны и одновременно готовил свою кандидатскую диссертацию, был назначен генеральным директором федерального государственного унитарного предприятия «Нацрыбресурсы». И опять совершенно новое предприятие, одной из задач которого было управление системой освоения научных квот, прибыль от использования которых направлялась на финансирование ведомственных рыбохозяйственных институтов. И вот в это самое предприятие, у которого не было ничего, кроме учредительных документов, меня пригласили на должность первого заместителя генерального директора.

Без увеличения объемов выделенных для науки квот втрое удалось увеличить количество финансовых средств, поступавших в отраслевые институты, иначе говоря, направить финансовые потоки от реализации этих квот не на обогащение каких-то конкретных людей и конкретных частных фирм, а на оснащение государственных предприятий необходимым оборудованием, увеличение оплаты труда специалистов. Мы начали издавать первый в России центральный отраслевой научный журнал «Вопросы рыболовства», в редакционный совет которого вошли ведущие ученые, в том числе четыре академика РАН. Этот журнал выходит вот уже шесть лет. Спасли от финансового краха и вернули в государственное ведение старейший отраслевой журнал «Рыбное хозяйство». Недавно отметили его 85-летний юбилей. Восстановили павильон «Рыболовство» на ВВЦ. Он стал, пожалуй, лучшим на территории Центральной всероссийской выставки. Сейчас там проходят все наиболее важные мероприятия рыбной отрасли России.

Распоряжение Правительства о моем назначении в мае 2001 года заместителем председателя Госкомрыболовства оказалось неожиданным, по-видимому, не только для меня самого. Как мог, курировал отраслевую науку. Что-то удалось сделать на этом посту за три года, что-то нет. По крайней мере, некоторый опыт прибавился. В этот период в ПИНРО, КаспНИРХ, АзНИРХ, МоТИНРО, КоТИНРО, ВНИЭРХ, некоторых филиалах институтов произошли смены руководителей. ВНИРО были переданы полномочия головного отраслевого научного центра. Считаю перспективной сложившуюся систему взаимодействия дальневосточных институтов в рамках единой научной ассоциации. После десятилетнего перерыва возродили издательскую деятельность в рамках известной серии «Биологические ресурсы Мирового океана». Наверно, что-то еще сделали полезного для отраслевой науки. Вряд ли корректно самому себе проставлять оценки. Время покажет, что было правильным, что нет.

В начале 2004 года началась административная реформа. Функции Госкомрыболовства разделили между Федеральным агентством по рыболовству, Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору и департаментом рыбохозяйственной политики Министерства сельского хозяйства России. При этом, как принято у нас, в административном угаре часть функций потеряли. Например, охрану внутренних водоемов.

Что касается моей персоны, то вновь выпало начинать с нуля. Должность заместителя директора упомянутого Департамента при полнейшем отсутствии сотрудников и средств производства, включая кабинет. В начале 2005 года был назначен директором. Нам предстояло формировать нормативно-правовую базу для рыбной отрасли страны. В этой связи нельзя не вспомнить эпопею с принятием Закона о рыболовстве — десятилетие топтались на месте, пока не вмешался лично Президент Российской Федерации. Департамент организовал работу по доработке проекта Закона. Получился вполне сбалансированный документ прямого действия. Проект опубликован, его можно почитать. Кстати, именно этот вариант в августе 2004 г. Алексей Васильевич Гордеев представил на встрече с рыбаками, которая прошла в Южно-Сахалинске. Однако в результате дальнейших доработок и согласований от здравой редакции мало что осталось. Практическая реализация известной басни про Слона-живописца. Тем не менее, слава Богу, Закон все же принят. Как минимум, на три четверти он не ублюдочный. Хотя из него и выпали внутренние водоемы. Российская смекалка позволила без законодательного обеспечения сработать на них в 2005 г., а потом одумались и внесли необходимые поправки в Закон.

Как показало дальнейшее развитие событий, после принятия Закона, необходимо было выпустить не менее 15-ти постановлений правительства и более 30 правоустанавливающих приказов Минсельхоза. При этом аппарат правительства считал, что такая работа должна быть проведена примерно за четыре месяца. То есть каждую неделю следовало готовить и подписывать у премьер-министра по одному постановлению. А в промежутках между ними выпускать еженедельно по два приказа министерства. Однако регламент подобной работы требует согласовать каждый проект постановления, как минимум в трех министерствах, каждому из которых установлен месяц на рассмотрение, а также в приморских регионах, коих у нас в стране более полутора десятков. По моему мнению, такой регламент работы могли придумать только бывшие таксисты, которые прежде возили приезжих с Ярославского вокзала на Казанский через всю Москву. Для сравнения замечу, что в прежние годы в том же Госкомрыболовстве при численности сотрудников в 270 человек ежегодно готовили, в лучшем случае, не более 2–3-х постановлений Правительства. При этом всю рыбохозяйственную основу документа готовили и согласовывали в рамках единой структуры, а не нынешней трехголовой, которая не столько думает этими тремя головами, сколько подобно Змею Горынычу, огонь изрыгает друг в друга. Всем рыбакам известна история о том, как с марта 2004 года до мая 2005 решали вопрос, кто же должен выписывать разрешительные билеты. Пример популярный, но, к сожалению, не единственный. Решения, которые необходимо было принимать оперативно и которые в том же Госкомрыболовстве именно так и принимались, максимум в течение суток, в сложившихся условиях управления отраслью мусолили месяцами.

Одним словом, не легкий это хлеб формировать нормативно-правовую базу в стране, где за последние 10–15 лет привыкли жить по понятиям. Сложно сохранять самоуважение, когда начинаешь испытывать радость оттого, что удалось наконец-то получить визу очередного аппаратчика на проекте того или иного документа. Попутно ты уже раз двести пересказал один и тот же параграф из учебника зоологии за шестой класс об особенностях жизни рыб. Университетский курс вряд ли был бы понят некоторыми управленцами. Слишком мудрено. При этом кто-нибудь на различных уровнях постоянно блажит о том, что ты своими действиями разваливаешь рыбное хозяйство. И от тебя идут все его беды. Начиная с 17-го года.

К концу прошлого года сотрудники Департамента разработали более 30-ти правительственных документов. Это не считая приказов Минсельхоза. Большая часть из них не имела ранее аналогов. Вышли все постановления, от которых зависела практическая работа отрасли. За год-два в нормативно-правовой сфере рыболовства сделали столько, сколько никогда прежде не делали и за десять лет. Понятно, что такой режим нельзя долго переносить без вреда для здоровья, а, следовательно, и без сбоев в работе. И я это почувствовал и понял. Надеюсь своевременно. Если учесть, что за свои 25 лет трудовой деятельности у меня не был полностью использован ни один отпуск, а в последние лет десять не отдыхал более двух недель в году, то, вероятно, некоторая усталость накопилась. Рассчитывать на более-менее длительный отпуск в министерстве не приходилось. Выбор оказался не слишком велик. Либо дождаться скорых и необратимых изменений в здоровье, либо подать в отставку.

 

«ТВ»: Анатолий Николаевич, но ведь именно в вашем бывшем департаменте формируется концепция рыбохозяйственной политики и разрабатывается механизм ее реализации. Кто же другой, какой «чужой дядя», может накладывать свою «мохнатую лапу», чтобы лоббировать чьи-то интересы, если вы — головной департамент, который выполняет государственные задачи?

 

А.М.: Вероятно, так должно было бы быть. Но, жизнь, как говорится, вносит свои коррективы. Департамент рыбохозяйственной политики в такой же мере влияет на рыбохозяйственную политику, в какой городское справочное бюро влияет на политику распределения жилого фонда в городе. За минувший год через наш Департамент прошло более семи тысяч документов. Или около 30-ти за рабочий день. И каждый из них директор должен был прочесть и сопроводить своей подписью. До политики ли здесь. Более того, следует учесть, что практически все ключевые вопросы отрасли обсуждали коллегиально. И здесь часто получалось, как в известном анекдоте про армянское радио. Столько получишь советов, что уже совсем забудешь, для чего пришел на площадь.

Многие управленцы, отвечающие за развитие рыболовства, громогласно заявляют об изначальной неэффективности рыбацкого бизнеса. Нерентабельность, убыточность такого бизнеса они считают само собой разумеющимся. Они изначально не верят в успех порученного им дела. Более того, все проявления собственной глупости и некомпетентности, по их мнению, обусловлены российской спецификой.

Специфика конечно существует. Как только меняется власть в рыбацком регионе, так сразу же начинается передел в отрасли. И бьют, в первую очередь, по наиболее крупным предприятиям — где, как говорится, кусок пожирнее. Потом приходит новая власть — и начинается новый передел. Но ведь это же не может продолжаться бесконечно. Так мы скоро совсем останемся без рыбных запасов. В 2004 году на Западной Камчатке был утвержден ОДУ в 120 тысяч тонн лосося. Взяли только половину. Спрашиваю ученых: «Ваш прогноз не оправдался?» «Оправдался полностью», — отвечают мне. «Так почему же тогда не переполнены нерестилища, если пропустили в реки такое огромное количество лишней рыбы?» «А потому что вырезали остальную половину, пустили на икру», — и показывают мне фотографии, на которых горы поротой рыбы.

И каким же образом можно защитить рыбные ресурсы от такого промышленного варварства. Это же не браконьер-одиночка уничтожает столько рыбы — этим занимаются целые компании, многочисленные хорошо экипированные бригады. Браконьерство приобрело промышленные масштабы. И над всем этим обескураживающая презумпция невмешательства государства в сохранение рыбных запасов страны.

А кто тогда способен защищать интересы страны?

Оказывается, только Президент.

Когда Владимир Владимирович Путин летом минувшего года собрался в Астрахань, государственные органы, ведающие вопросами охраны осетровых, провели акцию против браконьеров, и к приезду Президента России успело проскочить из моря в Волгу столько осетров, сколько не заходило за последние лет пять. Астраханцы шутили, что Президент лично обеспечил заготовку производителей для рыбоводных заводов. Значит, можем, когда захотим?

Но не хотим, а потому и не можем.

А не хотим, потому что не чувствуем себя хозяевами в собственной стране. Поэтому появление хозяев, в том числе и в рыбной отрасли, должно государством приветствоваться. Сегодня для Дальнего Востока нет иных подходов к сохранению запасов лососей, кроме закрепления нерестовых рек за пользователями. На реке, которая для всех чужая, делай что хочешь: пори рыбу на икру, сколько осилишь или сколько вывезешь. А рыбаки будут сидеть возле своих неводов, на удалении более двух километров от устьев этих рек и делать вид, что ничего не замечают — не вмешиваются и не протестуют. Они заняты работой, ловят рыбу. Мало кто задумывается сегодня и о том, что десятикратное увеличение количества морских ставных неводов, не просто подорвет численность локальных стад, но сделает тех же рыбаков безработными. Ловить будет нечего. Сегодня рыбаку нет никакого дела, какая рыба попала ему в садок. Рыба — и рыба. Лишь бы по виду совпадала, чтобы не перебрать лимиты. А то, что невод, приписанный формально к одной реке, может брать рыбу из бассейна совсем другой реки, рядом с которой стоят еще несколько неводов, тоже изымающих рыбу этого же локального стада, никто и не задумывается. И получается, что одни ловят транзитную чужую рыбу, а другие воду цедят и добирают остатки стад, не пропуская производителей на нерест. Это не промысел — это истребление.

Да, сегодня природа щедра на подходы той же горбуши. Но ведь история промысла тихоокеанских лососей знает не только подъемы численности, но и периоды ее падения. Сегодня условия нагула горбуши или нерки в океане благоприятные. Сегодня запасы на уровне исторического максимума. А это, к сожалению, означает, что надо готовиться к спаду численности. Такова природа и она сильнее нас. До какого уровня произойдет снижение, во многом зависит от того, насколько рационально будет организован промысел. Если так, как сейчас, то о промысле придется забыть. Понятно, что на какое-то время. Но как это время удастся пережить?

Люди во власть приходят и уходят. Сегодня одни компании ходят в фаворитах, а завтра другие строят свой бизнес на руинах прежних компаний. И так может продолжаться бесконечно — до той поры, пока существует ресурс, из которого можно извлекать доход. Нынешняя система промысла тихоокеанских лососей направлена на нерациональное, подчас откровенно воровское ведение промысла и уничтожение нерестового запаса лососевых рек. Суть предложенного Алексеем Васильевичем Гордеевым на декабрьском заседании Правительства подхода заключается в создании устойчивой (то есть независимой от переделов) и рациональной системы ведения лососевого хозяйства. Такая система должна включать в себя не только промысел, но и сохранение запасов.

Важно, чтобы неизбежная трансформация не привела к социальным потрясениям в регионе. И, прежде всего, к сокращению занятости местных жителей. Поэтому переход должен проходить и продуманно и поэтапно. Почему-то многие воспринимают процесс долгосрочного закрепления водоемов, как путь к очередному переделу. В значительной степени это будет зависеть от самих рыбопромышленников. Создавайте ассоциации, объединяйте свои возможности и спокойно хозяйствуйте. Рыбакам пора научиться договариваться между собой. Прежде чем вы соберетесь задушить своего соседа, попробуйте с ним договориться.

Основными критериями при закреплении лососевых рек — рыбопромысловых участков за пользователями должны быть исторические принципы, наличие береговых перерабатывающих мощностей, программа формирования рабочих мест. Приоритет следует отдавать тем компаниям, которые уже сегодня наиболее рационально эксплуатируют запасы лососевых для развития региона, для улучшения жизни людей.

Кстати, по данным КамчатНИРО, только на восточном побережье Корякского автономного округа из 82 учтенных лососевых рек в 32 не организовано никакое рыболовство. Естественно, кроме браконьерского. Почему бы эти реки, куда ежегодно заходит немало производителей, в первую очередь не передать в долгосрочное пользование.

 

«ТВ»: Анатолий Николаевич, но есть ли гарантии, что те принципы государственного регулирования, о которых говорил А.В. Гордеев на Заседании Правительства, будут реализованы на практике. Насколько оптимистичны или, наоборот, пессимистичны Ваши прогнозы, учитывая опыт работы в Департаменте?

 

А.М.: Хотелось бы надеяться на успех. Надо знать Алексея Васильевича Гордеева. Это очень последовательный и, я бы сказал, системный человек. Он доводит начатые проекты до завершения. Боле того, тот же принцип «один лососевый водоем — один пользователь» сегодня уже превратился не просто в предложение Министра, но и стал решением Правительства.

Вот один из примеров — сразу после упомянутого заседания Правительства руководитель Федерального агентства по рыболовству Станислав Валентинович Ильясов обсудил практическое взаимодействие центра и региона при организации работы по закреплению лососевых водоемов Корякии за пользователями с губернатором округа О.Н. Кожемяко. То есть в Корякии администрацией округа и Ассоциацией прибрежных рыбопромышленных предприятий разрабатывается уже реальный механизм такого закрепления, который впоследствии может пригодиться в других субъектах.

Мы находимся не в замкнутом пространстве, и не можем не видеть, как живет и что делает весь остальной мир. Практически все рыбодобывающие страны — лидеры 80-х годов минувшего столетия, сократили объемы вылова водных биоресурсов естественного происхождения. Но эти же страны весьма успешно развивают аквакультуру — товарное выращивание рыбы и морепродуктов. Например, в Исландии на основе природных термальных вод выращивают моллюск абалон или, как его еще называют, морское ушко. Причем удивительных размеров. И поставляют их живыми в Японию. Представляете себе транспортное плечо? А на соседних с Японией Курильских островах и Камчатке, богатых геотермальными источниками, никто пока даже не задумывается о таком объекте культивирования. У нас, как всегда, это почему- то нерентабельно.

Пока мы стенаем о судьбе русских осетров, Франция, где осетры никогда прежде не водились, предлагает черную икру со своих товарных ферм. В нашей стране эта технология разработана давным-давно, но никто не берется за дело. Хотя именно наши ученые разработали технологии, позволяющие прижизненно получать икру два раза в год от одной и той же рыбы.

Не будучи хозяевами, нельзя создавать то, что называется ХОЗЯЙСТВОМ и руководствоваться ХОЗЯЙСТВЕННЫМ отношением к делу. Пока мы примитивные сырьевики. Страна истощена от сырьевого изобилия. В Африке бананы над головой — о чем еще мечтать. У нас нефть под ногами. Правда, почему-то при равном количестве экспортируемой нефти в бюджет Норвегии поступает 65 миллиардов долларов, а в российский — всего 14. Богатство государства и богатство страны в России не однозначные понятия.

Что происходит в отрасли. Поймал (хоть лосось, хоть минтай, хоть путассу) и продал сырец за бесценок, не думая о том, как получить более высокий доход за счет рыбопереработки, как это делается в других странах. И нашу рыбу в этих странах перерабатывают и везут к нам в Россию и продают по очень хорошей цене. Впрочем, чему здесь удивляться, если у российской рыбной промышленности только один флаг и остался российским.

Рыбаки, по застарелой советской привычке все время что-то выпрашивают у государства, хотя являются собственниками своих компаний и работают в условиях рынка. «Дайте квоты на приобретение судов!». «Дайте дешевое топливо!». «Дайте льготы, субсидии, кредиты!..». Дайте — и тогда наши компании будут нам приносить прибыль. Сложились интересные отношения: расходы — государству, доходы — частному предпринимателю. Желательно сбалансировать эти отношения.

Конечно, в ходе реализации предложений о государственном регулировании в области рыболовства возникнет достаточное количество непредвиденных проблем. Но то, что государство, ранее пустившее на самотек все дела в рыбопромышленном комплексе, сегодня вносит в повестку дня вопросы государственного регулирования в рыбной отрасли и формулирует, как Вы говорите, судьбоносные предложения, позволяет надеяться, что сбудутся в большей части именно оптимистичные прогнозы. Пессимизма нам и так хватает… Мы им сыты уже по горло… Пора наводить порядок в собственном доме… Прежде всего, самим рыбакам.