Когда Запорожья еще не было…

1897 год стал первым промысловым годом японцев у берегов Камчатки. Промышляли они здесь и до этого, но только в единичных случаях. А затем с восхищением рассказывали друг другу том, какие рыбные богатства таятся в водах русского полуострова. И вскоре уже большое количество японских рыбопромышленников устремилось на север, к Камчатке. В 1903 году камчатский врач Владимир Николаевич Тюшов писал в книге "По западному берегу Камчатки":

"Полная безопасность в отношении лова не только в море, но и в самих реках полуострова была для всякого японца более чем очевидна, потому что побережье страны как в те времена, так и теперь было и продолжает быть без всякой действительной охраны, если не считать таковой одно русское военное судно, крейсирующее каждое лето только у Командорских островов и вовсе не охраняющее камчатских берегов".

В том же 1903 году берега Камчатки все же обошла канонерка "Маньчжур". Каково же было удивление русских моряков, когда они встречали японские шхуны чуть ли не за каждым мысом. Командир лодки сообщал командованию: "Вся Камчатка находится как бы в осадном положении от наплыва хищников японцев и систематически ведущих дело к точному подчинению Камчатки влиянию Японии".

24 ноября 1903 года наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке генерал-адъютант Е. И. Алексеев в циркуляре "О разделении Приморской области" писал:

"Можно серьезно опасаться, что если мы не примем решительных мер к тому, чтобы взять промысловое дело в северном краю в русские руки и образовать здесь твердый оплот в виде коренного русского населения, то край этот в конечном результате окажется в руках иностранцев".

Это было в 1903 году. А на следующий год, с началом русско-японской войны бравый лейтенант японского военно-морского флота Сечи Гундзи предпринял попытку завоевать Камчатку. Еще в 1892 году он основал "Патриотическое общество возрождения справедливости" ("Хоокоогикаи"), получившего поддержку самого микадо и влиятельных военно-морских и промышленных кругов. Гундзи разработал план устройства на Северных Курилах рыболовной колонии. Местом для нее был выбран остров Шумшу. С тех пор северные острова Курильской гряды и особенно Шумшу стали очагом нарастающей агрессии против России. Под командованием Гундзи японцы готовились сделать Камчатку землей микадо, а ее население привести в верность Японии.

В том же 1903 году Гундзи прошел вдоль западного побережья Камчатки, когда русское охранное судно ушло от камчатских берегов, и побывал в селениях Явино, Голыгино и Колпаково. Гундзи был хорошо знаком с Камчаткой, знал полную беззащитность этой страны и полагал, что не встретит здесь никакого сопротивления. Это было начало японской экспансии на Камчатку. Экспансии, которая, собственно, закончилась лишь в 1945 году.

Летом 1903 года канонерская лодка "Маньчжур" арестовала в устье реки Большой 12 японских шхун, занимавшихся браконьерством. Арестованных японцев доставили во Владивосток. Их было около двухсот человек. Все они вели себя агрессивно и выкрикивали угрозы в адрес русских. По их словам выходило, что Япония вот-вот объявит России войну, и тогда обидчикам рыбаков не поздоровится.

В различных тревожных предсказаниях, ожиданиях и событиях прошли осень и зима. А в ночь с 21 на 22 апреля 1904 года в Петропавловск прибыл казак и вручил уездному начальнику Камчатки Антону Петровичу Сильницкому "полетучку", в которой сообщалось о войне с Японией. Тревожные ожидания кончились, теперь необходимо было действовать. Сильницкий нисколько не сомневался в том, что, как только растают последние льды в бухтах, японцы начнут захват Камчатки. Что можно было противопоставить им, если воинских частей на полуострове не было? Полусотня казаков в качестве полицейских - все, что имел начальник уезда. Благо, что в Петропавловске проживало с десяток отставных офицеров и унтер-офицеров, да в складах хранилось 4 тысячи новеньких винтовок системы "Бердан" и 800 тысяч патронов к ним. При берданках находился старший унтер-офицер Максим Иванович Сотников, прибывший специально на Камчатку обучать казаков обращению с новым оружием.

"После молебна началась организация обороны страны средствами самой Камчатки, - писал Сильницкий. - Прежде всего была сформирована дружина в самом Петропавловске: в состав ее вошло 89 человек, среди которых были запасные нижние чины, между ними и унтер-офицеры. Дружина была сформирована на началах, указанных в законе для дружин ратников государственного ополчения. Домашними средствами были выбиты жестяные ополченские кресты, которые затем и были разосланы вместе с инструкторами по всей Камчатке".

6 мая четыре японских шхуны подошли к устью реки Озерной. С них был высажен отряд в 150 человек под командованием Гундзи. Места там пустынные, японцы стали лагерем, окопались, подняли знамя и выставили полевое орудие. Два жителя села Явино, которое располагалось в 12 верстах от устья Озерной, заметили японцев и, следуя приказу уездного начальника, предупредили жителей селения. Жители ушли в хребты. Японцы только через несколько дней предприняли вылазку из своего лагеря небольшой группы, дошли до Явино, и, увидев село пустым, на следующий день прибыли в него всем отрядом. На крыше часовни подняли японский флаг, рядом с часовней вкопали столб, на который повесили доску с надписью: "Смысло на этой тынь писанных слов: именноэта земля уже принадлежался Японию, поэтому кто того трогает это тынь будет убиты. Командир Японского войска Сечу Гунзи".

По окрестностям Явино японские солдаты разбросали бутылки с вложенными в них записками, в которых говорилось о том, что кто признает власть японцев, тех они не тронут.

Японцы занимали Явино около полутора месяцев. Двигаться в глубь полуострова они не решались. За это время к реке Озерной были подтянуты силы дружинников. Сюда прибыла дружина под командованием унтер-офицера Сотникова, морем пришла Петропавловская дружина во главе с прапорщиком Жабой, подошли и дружинники из долины реки Камчатки. Всего собралось 88 бойцов. К позднему вечеру 16 июля японцы были наголову разбиты, и, потеряв убитыми и ранеными 32 человека, отступили на свои шхуны. Во время боя было захвачено японское знамя, взяты в плен сам Гундзи, врач и два солдата, которые в дальнейшем были интернированы в Мильково, до окончания войны. Но Гундзи отправили в Японию раньше, так как по заключению врача он не мог долго жить в камчатском климате.

Увы, в том бою тяжело ранен был ополченец Ксаверий Бируля. Его несли в Явино, но в 7 часов утра 17 июля он по дороге скончался. По обычаю местных жителей Бирулю похоронили на месте смерти, то есть, прямо в тундре, недалеко от берега Охотского моря у Глиняного мыса.

Прийдя в Явино, дружинники сняли японскую доску и знамя. На доске сделали свою надпись: "Снята 17/VII 1904 г. М. Сотников. с. Явино".

Только через год, 5 сентября 1905 года был подписан Портсмутский мир. Россия войну с Японией проиграла, потеряла много восточных территорий, но Камчатка так и не отошла ни японцам, ни американцам. Эта жемчужина Тихого океана, лакомый кусочек для многих, так и остался у русских.

Место захоронения Ксаверия Бирули всегда было известно, так как примерно в 1910 году на него положили чугунное надгробье с крестом. По данным краеведа В. Г. Спичака, которые он в свою очередь получил от старожилов этих мест, надгробье изготовил на свои средства и привез на Камчатку рыбопромышленник С. Грушецкий. Есть и другие не документальные данные: финансировало изготовление надгробья Российское правительство.

Как бы там ни было, но из-за чудного надгробья могилу знали, к ней приходили местные жители. "Захоронение находилось неподалеку от пешеходной тропы, пролегающей вдоль Охотского моря, в пределах видимости на расстоянии не более 100 метров, - пишет В. Г. Спичак в статье "Захоронение Ксаверия Бирули", газета "Рыбак Камчатки" от 30.10. 2002 г. - Это был основной тракт сообщения между поселениями. И каждый, кто проходил мимо, или проезжал на лошадях, непременно заходил поклониться одинокой могиле. Впервые мне пришлось побывать в этих местах в годы отрочества, в самом начале 1940 годов, проходя по тропе из селения в селение. Плита хорошо просматривалась с дороги. Придя с военной службы в 1952 году, я вновь посетил эту могилу. Плита все так же лежала на своем исконном месте, но заметно заросла шикшовником, который навис со всех сторон. И только небольшой крестик возвышался над растительностью".

Таким образом, могила ополченца Ксаверия Бирули олицетворяла давнюю героическую историю юго-западных камчатских мест. На это не могли не обратить внимания идеологические службы партийных органов. В 1968 году необычную надгробную плиту сняли с могилы и перевезли в поселок Озерновский, где из нее соорудили памятник. Ничем, кроме как псевдо-патриотизмом это назвать нельзя. Ведь, соорудив памятник Бирули в поселке, его истинную могилу просто забыли. И она со временем потерялась. Местному краеведу Виктору Григорьевичу Спичаку и его сподвижникам пришлось порядком потрудиться, чтобы отыскать её. Слава Богу, нашли! И власть к этому времени поменялась, озерновская администрация пошла навстречу, разрешила демонтировать памятник в поселке и вернуть плиту на место. Несомненно, могила Ксаверия Бирули является одной из интереснейших исторических достопримечательностей Усть-Большерецкого района, главным образом - села Запорожья и поселка городского типа Озерновского.